— А в чем дело?
— Ваши зверюги! Вы их что, утопили?
— Им необходимо изредка проводить время в воде, иначе чешуя закостенеет и превратится в панцирь. — Полубой пошевелился в кресле.
Сандерс услышал цоканье по кафелю, и риталусы гуськом прошествовали мимо него, направляясь в спальню мичмана. За ними по паркетному полу пролегла мокрая дорожка.
— Могли бы и предупредить, раз уж приходится жить в одном номере, — раздраженно сказал Дик.
— Не знал, что вы такой пугливый, — парировал Полубой.
Сандерс подавил досаду. В конце концов, сам виноват. Мог бы и под ноги посмотреть.
После душа он ощутил, что жизнь почти вернулась в измученное алкоголем тело. Вытирая голову, он плюхнулся в соседнее с Полубоем кресло.
— Ну что нового на Хлайбе?
— Убийство мэра Восточной башни.
Сандерс взглянул на экран и тошнота снова дала о себе знать.
— Ого! Кто же это его так?
— Неизвестно. Месяц назад ему было передано чье-то пожелание свернуть взрывные работы в Нижнем городе. Работы велись на порядочной глубине, практически на границе с Каналами, и никому не мешали. Мэр проигнорировал пожелание и выступил с резкой отповедью, намекая, что он — один из столпов местного общества. Сегодня его нашли разделанным, как индейку перед Рождеством.
— А что полиция?
— Шеф полиции клянется, что отыщет злодеев. — Полубой поднялся. — Извините, Дик, я хочу спать. Завтра вы тоже не пожелаете составить мне компанию?
— Нет уж, благодарю. Я лучше подожду, может, Уолш сообщит что-то новое.
Скептически усмехнувшись, Полубой удалился в спальню…
На следующее утро мичман проснулся рано. Наскоро перекусив, он на мгновение задержался у двери спальни напарника, но раздававшееся оттуда мирное посапывание (на грани храпа) явственно показывало, что планы Сандерса со вчерашнего вечера не сильно изменились. И, судя по тому, что он завалился спать, не потревожив Полубоя, Уолшу пока тоже нечем было их порадовать. Или Сандерс его не дождался…
Мигель поджидал его, слоняясь возле лифта. Обменявшись рукопожатием, они вошли в лифт. Мигель покосился на охранника — вот, мол, гости посла со мной за руку здороваются. Пол провалился под ногами, Полубой качнулся, как дуб под порывом ветра. Мигель приподнялся на цыпочки и рассмеялся.
— Мистер Уолш сто раз просил сделать спуск более плавным, но ему возражают, что тогда если после завтрака надумаешь съехать в Нижний город, то доберешься только к обеду. — Он был немного взвинчен и постоянно переминался с ноги на ногу.
Полубой взглянул на него сверху вниз. Парнишка покраснел под его взглядом.
— Мистер Полубой, мне сегодня утром позвонили и попросили организовать с вами встречу, — сказал он с виноватым видом, — клянусь, я никому ничего не говорил. Только перед официантками похвастался, что вот по просьбе мистера Уолша помогаю археологам.
— Кто звонил?
— Не знаю, хоть убейте! Какая-то дама. Судя по выговору, настоящая леди.
— И что?
— Она просила передать, что хотела бы встретиться с вами сегодня в одиннадцать тридцать в «Пестрой цапле». Это бар, здесь, недалеко. Вполне приличное место, — затараторил Мигель, видя, что Полубой нахмурился, — конечно, господин посол там не бывает, но и мисс Вердье, и даже господин секретарь иногда заходят.
— А что она хочет? — спросил Полубой.
— Кто, леди? Не сказала.
Касьян слегка пожал широкими плечами. Что ж, можно и встретиться. Лишь бы это не оказалась какая-нибудь любвеобильная дамочка из тех, что были на приеме у посла. Дамочками пусть занимается Сандерс — у него к этому способности.
С раздирающим скрежетом лифт остановился.
Улицы и дома, окружавшие башню, были вполне приличны на вид, впрочем, Полубой только вчера начал свои исследования Нижнего города, да и то с воздуха. До бара добрались пешком за десять минут. Зеркальные двери отражали серую мостовую, фасады домов и толпу горожан, спешащих по своим делам. На вывеске, что висела над входом в бар, с рюмкой в лапе развалилась птица, действительно отдаленно напоминавшая цаплю. Клюв у нее был погнут, глаза смотрели в разные стороны и было непонятно, то ли художник был навеселе, рисуя вывеску, то ли хотел дать понять посетителям, что трезвым отсюда никто не выйдет.
Мигель услужливо распахнул перед Полубоем дверь. Внутри преобладали болотные цвета — грязно зеленые столики, якобы сплетенные из камыша и тусклые лампы, бросающие на посетителей желтоватый свет. За длинной стойкой, стилизованной под болотистый островок, уверенно двигался бармен, обслуживая сидящих на табуретах клиентов. Табуреты походили на кочки, готовые нырнуть в болото при любой попытке утвердится на них. Мигель огляделся и потянул Полубоя за рукав. Мичман оглянулся.
В полутемном углу, за столиком, сидела женщина, немного приподнявшая руку, чтобы привлечь их внимание. Она была в распахнутой серебристой куртке, узких брюках и черных полусапожках. Под курткой можно было разглядеть высокую грудь, грозившую порвать тонкую черную блузку, с небольшим вырезом возле шеи. Волосы женщины были схвачены в хвост, на столе перед ней стоял высокий бокал с чем-то пузырящимся и искристым. Женщина протянула Мигелю сложенную пополам купюру.
— Спасибо, ты можешь идти, — сказала она низким, хрипловатым голосом.
Парнишка взял деньги, виновато покосившись на Полубоя.
— Я подожду вас снаружи, — сказал Мигель, исчезая.
— Угу, — мичман отодвинул стул и по-хозяйски устроился за столом, — чем обязан, мисс?
— А вы предпочитаете сразу перейти к делу? — Женщина скривила губы в усмешке.
— Выпить я мог и в башне, — веско сказал Полубой, — у вас ко мне какое-то предложение, я надеюсь? Что-то связанное с моей работой?
— Смотря с какой.
Чтобы выиграть время, Полубой обернулся к бару и, поймав взгляд бармена, поманил его к себе.
— Кружку пива, и быстро.
Откинувшись назад, женщина закурила длинную сигарету, выпустив дым в сторону мичмана. Молчание затягивалось. Бармен положил на стол картонный кружок, поставил на него кружку и с поклоном удалился. Не торопясь, Полубой отхлебнул несколько глотков и вытер большим пальцем усы.
— Кроме археологии, меня здесь ничего не интересует, — он взмахнул ладонью, словно отбрасывая прочь не привлекающие его предложения, — университет Таира, от
