большими, примерно полтора на два метра. Кто-то из присутствующих в пункте наблюдения прошептал: «Как гробы».

Он оказался прав — в этих ячейках находились тела, тела, несомненно, человеческие. Они плавали в жидкости, оставшейся в ячейках.

Техники снова расширили отверстие в нижнем отсеке, для того, чтобы внутрь мог пройти человек. Тем временем вторая партия техников принялась за верхний отсек. Они разметили броню капсулы для робота-резчика и тут в голову Томпсона, который по закону оказался главным действующим лицом в комиссии, пришла идея удалить всех из шлюза. Он сказал, что по показаниям сканера, внутри верхнего отсека есть что-то живое, и он не горит желанием наблюдать, как это «что-то» набросится на техников, как только они просверлят броню. В протоколе было написано: «Председатель комиссии Томпсон: Предлагаю идею электронной разведки».

Отверстие в корпусе начал сверлить ремонтный робот, он пропилил солидный квадрат в броне, затем вакуумными присосками поддел вырезанный фрагмент и в шлюз вырвался газовый гейзер. Снова сыграла тревога — газ оказался неизвестным и содержал активные компоненты- окислители, поэтому автоматика включила аварийную вытяжку. Мощные насосы в считанные секунды очистили шлюз от инородных примесей. Второй «таракан» — первый все еще работал в нижнем отсеке — влез внутрь, включил камеры и все увидели такие же четыре ряда ячеек, только теперь уже пустых. В отсеке не было никого, кроме меня. Я лежал на покрытом кристалликами инея полу, на мне ничего не было: ни дать, ни взять — Адам, только Ева по пути заблудилась. Я все еще дышал, и сердце билось, только очень медленно. Но я был жив. Доктор Бауэр сделал все, чтобы я продолжал жить и дальше.

В нижнем отсеке было семьдесят четыре человека, мужчины и женщины, все были возрастом старше тридцати и младше сорока. Они захлебнулись в той самой жидкости, которая заполнила весь нижний отсек капсулы. Я был жив, а они умерли...

И теперь три человека сидели передо мной и ждали, что же я им скажу. Внутри меня как будто бы все сгорело.

Я сложил на коленях свои ставшие неподъемными руки и начал свой рассказ. Я рассказал, что жил на планете, покрытой океаном, на огромном острове, окруженном множеством маленьких островов. Жил в огромном городе, который можно было пройти пешком за два дня. Улицы его выходили на берега океана, два порта принимали корабли. Там жили люди, жили по несправедливым и жестоким законам, но других законов у них не было. Люди прилетели с далекой Земли в надежде создать свой дом на другой планете. Только корабль, на котором они прилетели, больше не смог летать между звезд и люди остались жить в городе, построенном неизвестно кем. Они начали жить так, как жили раньше в стальной клетке корабля, только на этот раз клетка была побольше — размером с планету. Они жили так сто семьдесят с лишним лет, пока в небе не погасло солнце. Огромный космический корабль повис над городом, выбросил стаю хищных металлических капель, забрал людей, забрал меня. Все, конец истории...

Дальше я расскажу о том, что же произошло с человечеством, пока я не был ему представлен.

Первые корабли, отправившиеся с Земли для освоения открытых планет, были оснащены гиперприводами — устройствами для модуляции метрики пространства-времени. Эти гиперприводы имели существенный недостаток — их силовые трубки в момент выхода корабля из подпространства испытывали слишком большие нагрузки. Два-три перехода — и силовые трубки выходили из строя. Без силовых трубок, а, следовательно, без гиперпривода, корабль оставался грудой железа с обычными ракетными двигателями. Веселая ситуация, особенно когда до ближайшей звезды сотни, если не тысячи, лет полета. Некоторые корабли смогли вернуться на Землю и этот недостаток гиперприводов был устранен, вот только около шестидесяти кораблей рассеялись по ближнему и дальнему космосу без всяких надежд на письма из дома. Гиперприводы были существенно доработаны и улучшены, на их модернизацию ушло лет так сто пятьдесят, в масштабе Галактики это так — пустяк, ничто. За это время люди на дальних и ближних планетах основали колонии и зажили — кто худо, кто бедно.

Понятно, в первую волну эмиграции бросились все, у кого заноза в одном месте, кому нет покоя на старом месте. Бросились мечтатели и реалисты, бросились крестьяне и технари, ученые и неграмотные — кто за куском земли, кто за приключениями, кто за наживой, кто по дури. Но это дело антропологов — людей по полочкам фильтровать, а на процесс эмиграции можно было посмотреть и по-другому. Каждый корабль денег стоил немало, металла на каждый корабль ушло много, электроники, приборов научных, компьютеров, да и не отправишь же в космос корабль без людей, специально обученных корабли водить. Вот и получилось, что ушло с Земли шестьдесят два корабля и каждый унес с собой пассажиров и экипаж. Унес труд строителей своих и людей с собой забрал. Назад на Землю вернулись только десять кораблей. Все остальные не вернулись из-за сгоревших гиперприводов.

Сто пятьдесят лет ушло на то, чтобы гиперприводы усовершенствовать. Многие говорили, что управились бы и раньше, да только люди, оставшиеся на Земле, решили, что хватит с них средствами и людьми разбрасываться. Хватит с них и своих проблем. И начали они осваивать космос уже с умом и оглядкой. Начали с основательной колонизации Солнечной системы. Планеты человечеству достались нежилые, частенько страшные из-за природных условий, как на Венере или Меркурии, но что есть, то есть, не выбрасывать же.

Шли годы. Люди начали уже Плутон обживать, когда обнаружили в космосе огромный космический корабль, приближающийся к Солнечной системе. Огромный корабль был, размерами с островом Мадагаскар сравнить его можно было. Никого на борту его не было и поврежден корабль был сильно. Управляли им явно не люди, улетевшие с Земли в первой волне. Были на броне его огромные кратеры, но не от метеоритов, а от бомб ядерных, и нес он на себе орудия, способные вскипятить море средних размеров. На его борту были термоядерные ракеты, компьютеры его были повреждены, экипаж явно покинул корабль, спасаясь от врагов. А враги это были нешуточные, судя по характеру повреждений. В некоторых местах корабля радиация все еще была смертельной, хотя корабль пролетел в космосе лет триста, точнее определить не удалось.

И был этот корабль чужой для людей, как удар под дых. Кто-то огромный приподнял человечество, как щенка месячного, да мордой в пол ткнул. Что это была за война, с которой прилетел этот мертвый посланец? Идет ли она до сих пор? Если идет, то кто с кем, против кого и, самое главное, зачем? Ведь уже давно доказано — нет прибыльных войн.

А теперь вернемся к моей истории...

Худой сказал, ни к кому персонально не обращаясь:

— Интересная история. В основных чертах и деталях совпадает с происшествием на Кармайкле, в пятьсот двадцать восьмом году.

— Интересно, интересно, — оживился док.

Полицейский Томпсон особого интереса не проявил. Он просто посмотрел на меня и подавил зевок. Его глаза были красными и он украдкой потер их пальцами.

— Кармайкл, третья планета системы Луат, внешние границы Периферии, — сказал Худой (вообще-то, его звали Андрей Говоров, но это долго говорить, и я буду называть его и дальше Худым).

— Первая и последняя встреча людей с инопланетянами. Сто двадцать четыре года назад орбитальные станции слежения засекли приближающийся к системе огромный корабль неземного происхождения. Форма такая же, как описывает наш молодой друг — огромный сфероид. Он вышел на видеосвязь с наземным пунктом контроля. Перед не на шутку перепуганными диспетчерами на экранах появился человек, за спиной которого стояли неизвестные существа, напоминавшие насекомых. Человек явно был переводчиком, так как существа общались с ним посредством знаков, и только после этого говорил человек. Было сделано краткое заявление о прибытии инопланетного корабля с целью торговли и просьба к правителю планеты выйти с прибывшими торговцами на связь. Когда же один из диспетчеров спросил, что же является предметом торга, то с корабля ответили, что они желали бы приобрести радиоактивные материалы и продукты неорганической химии (всего около семидесяти наименований) в обмен на живую человеческую силу, попросту говоря, рабов.

Ситуация сложилась довольно странная — первые встреченные людьми