— Вы рассчитали удивительно точно, лейтенант. Но противник у меня вызывает уважение: разгадать, что мы ему уготовили, не имея практически никакой информации. Во главе этой эскадры стоят талантливые командиры.

— Это, скорее всего, опыт. Они уже давно ведут войну, — предположил Ким.

— Хорошо, пусть это их опыт, а откуда он взялся у вас, лейтенант? Они разгадали — у них большая практика, но вы разгадали, что они разгадают, и именно сейчас. Интересно, что происходит у них на кораблях? Они смогут еще увеличить скорость?

— Нет. Их корабли идут с максимально возможным ускорением. Это означает, что половина экипажей погибнет через полчаса, потому что мне точно известно, что на их кораблях противоперегрузочными капсулами снабжена только та часть экипажа, которая минимально может обеспечить боевые возможности корабля. Более того, реакторы у их кораблей не могут выдержать длительной перегрузки. Даже если бы они успевали проскочить опасную зону, до сорока процентов кораблей превратилось бы в пыль, а остальные еще часа полтора были бы небоеспособны. Так что они не могут выдержать и это ускорение. Это шаг отчаяния.

— Бог мой. Теперь я понимаю, почему Содружеству приходится так тяжело. Это серьезный враг.

— Они свое заслужили, — громко скал Виллан, — если бы им удалось нас прижать, они не пощадили бы никого. Надеюсь, у них будет быстрая смерть.

— А вот это вряд ли. — Ким повернулся к Виллану. — Сейчас там творится ад. Часть экипажа взывает о помощи, и командиры не могут их не слышать, потому что не имеют права отключить связь, немного позже они услышат предсмертные хрипы членов экипажа. Но их участь тоже уже решена. Излучение начнет стремительно нарастать, командующий потеряет связь со всеми своими кораблями. Еще некоторое время защита кораблей будет справляться с излучением, но потом интенсивность вторичного излучения проникнет на корабли и в воздухе начнет образовываться озон. Через двадцать минут покажутся первые признаки радиационных ожогов, еще через десять начнут лопаться мелкие кровеносные сосуды и образовываться обширные отеки. В этот момент оставшиеся в живых будут кончать жизнь самоубийством, но самое страшное предстоит пережить командирам кораблей, их мостики имеют дополнительную защиту, и поэтому они проживут дольше всех. Воспитание запрещает им самоубийство, им предстоит наблюдать смерть своих соратников и до конца бороться за свою жизнь, смерть придет к ним не скоро, в полной темноте, вместе с ужасной болью.

На мостике воцарилась полная тишина, все вокруг замерли, Ким нарисовал ужасную картину гибели врага. Молчание затягивалось.

— Мм-да… Таковы реалии войны, и от этого никто не застрахован, — изрек адмирал. — Смерть врага есть всегда смерть врага, какой бы она ни была. Тем более не от нас сейчас зависит, как они встретят свой конец. Если бы не нашелся счастливый выход, то мы оказались бы в аналогичной ситуации. Видимо, такова их судьба. Но главное — мы уже победили, заманив в ловушку такое количество кораблей противника, поэтому не будем омрачать наш триумф терзаниями о страданиях побежденных, тем более что принц правильно сказал: они бы нас не пощадили.

Эскадра Аффена перешла на торможение, до погружения в атмосферу планеты надо было полностью погасить скорость. На мониторе адмирала уже обозначилось нарастание мощности рентгеновского и радиоизлучения, совсем скоро они станут абсолютно глухи и слепы, дальнейшее движение кораблей будет осуществляться по расчетам.

Когда корабли эскадры погружались в атмосферу планеты, уровень излучения пульсара достиг опасных величин. Но флот уже был прикрыт планетой, а с каждым километром погружения в атмосферу падало и вторичное излучение. Опустившись на достаточную глубину, связисты нащупали прозрачность атмосферы на одном из спектральных диапазонов и установили связь с эскадрой, чуть позже на монитор выдали запись с замыкающего корабля. Все с восхищением смотрели, как корабли флота входили в светящуюся от мощного рентгеновского излучения атмосферу газового гиганта, исчезая в ней как в океане чистой энергии.

— Переход в рай, — сказал Виллан. — Это ж надо, какая красота!

— Да, очень красиво, — согласился адмирал. — А эта планета имеет название?

— Да. Первая экспедиция назвала ее Эдем, — доложил дежурный офицер.

И тут все дружно рассмеялись.

Эскадра выбиралась из атмосферы планеты довольно медленно, уровень излучения уже значительно снизился, но еще оставался достаточно высок, поэтому сбор происходил у самой кромки атмосферы, в тени планеты. Теперь встал вопрос дальнейших действий, а для этого надо было получить данные об эскадре противника. В оперативном блоке уже шло обсуждение предполагаемых его действий, но по всем рассуждениям получалось, что он уже не сможет помешать эскадре спокойно покинуть систему. Ким же не стал гадать, а спокойно просматривал схему ближайших систем, чтобы понять, каким путем противник мог проникнуть так далеко в тылы Содружества. По всем расчетам получалось, что эскадра противника шла кружным путем, по самой границе скопления звезд, а это путь очень неблизкий по необжитому пространству. Значит, в пути они были около полумесяца и сейчас находятся вдали от баз, а после такой гонки и с ограниченным запасом реактивной массы. Противник, конечно, может пополнить запасы реактивной массы, но для этого необходимо найти астероид, состоящий в основном изо льда, и долго перерабатывать его, а времени у него нет. После того как эскадра Аффена уйдет в прыжок, флот Содружества кинется в погоню и, используя более короткий путь на своей территории, попробует перехватить противника. Так что нет у вражеской эскадры времени, они должны удирать без оглядки, причем самым коротким путем, только тогда могут успеть уйти от возможной погони. Размышление Кима прервал дежурный офицер, пригласив его на совещание.

— Господа, мне приятно сообщить вам, что группа противника, преследовавшая нас, полностью уничтожена, — торжественно говорил адмирал. — Для нашего молодого флота это первая победа, и хотя многие злые языки впоследствии скажут, что мы удирали во все лопатки и лишь случай помог нам, это все равно останется нашей победой. Вторая группа противника сейчас находится на обратном пути, двигаясь к первой точке, нам же ближе ко второй. Так что путь домой открыт, господа. А сейчас я бы хотел выразить особую благодарность молодому, но, как уже показали события, очень опытному и талантливому представителю Содружества — старшему лейтенанту Киму Томову. Провидению было угодно, чтобы он оказался на нашем флагмане и спас нас всех от неминуемого поражения. Благодарю вас, господин старший лейтенант. Я думаю, Аффен по достоинству оценит ваши заслуги.

Ким сидел несколько смущенный, он не привык к такому вниманию.

— А сейчас, господа, по установленному регламенту, прошу дать оценку проведенной операции и, если есть, высказать какие-нибудь предложения по поводу дальнейших действий эскадры.

Старшие офицеры попытались подробно описать действия вверенных им кораблей во время операции, но в общем-то докладывать было нечего, все действия сводились к удержанию строя и проведению несложных маневров. Все, как один, жаловались, что дать оценку проведения операции без единого выстрела весьма сложно. Когда все старшие офицеры высказались, адмирал, хитро прищурившись, обратился к Киму:

— Вот видите, к чему приводят непродуманные решения, лейтенант. Надо было придумать операцию с боевой стрельбой, а то нам абсолютно нечего докладывать и нечем гордиться.

Раздался непринужденный смех, и тут Кима осенило. «Хотите пострелять? Будет вам стрельба как на полигоне». Он обвел всех взглядом и как бы в шутку сказал:

— Если хотите, можно и пострелять, тогда будет чему давать оценку.

Смех внезапно стих, адмирал выскочил из кресла, сделал несколько быстрых шагов к схеме, а потом, немного придя в себя, бросил:

— Слушаем вас.