погорячился. Кабираю не нужно столько сил, мне видится, достаточно будет и половины.
— На моем направлении крахты хорошо укрепились, я в ближайшее время не смогу провести активных сражений. Пусть мои воины послужат великой Корвиа, а заодно посоревнуются в доблести с другими воинами. А если Кабирай решит по пути немного наказать малый мир, то дополнительные силы ему понадобятся.
— Я рад, что ты стал выше вашей вражды. Когда ты сможешь направить свои контоны?
— Как только доберусь до своего флота. Затягивать отправку не буду, пусть Кабирай определит место сбора.
— Хорошо. Договорились. Тогда отбывай прямо сейчас; для того чтобы успеть в срок, флот уже и так должен идти полным ходом. Удачи тебе и пусть будут чисты твои помыслы.
Готовясь к прыжку, Горфон довольно урчал: а все-таки Кабирай тупица, ничего он не понял, у него только что украли победу. Получив дополнительные силы, он получил дополнительные проблемы: во- первых, по традиции, чужих воинов полагалось оберегать, их нельзя было отправить на смерть, а в случае победы они получали и часть славы, а вот при поражении они не несли никакой ответственности, за поражение отвечал Главный воин. В тоже время Горфон мало чем рисковал: из своего флота он отправит воинов малых кланов и сохранит из своего, но зато его положение сильно упрочится и ему не придется изворачиваться, словно крахту.
Новое назначение полностью выбило Кима из колеи, настолько он был не готов к такому повороту событий. Он даже представить себе не мог, как ему поступить. Его мнение не спрашивалось, а ведь назначить инструктором человека, не прошедшего определенную подготовку, да еще в чужой мир с другой культурой и языком, при почти полном отсутствии дипломатической поддержки — случай экстраординарный. В то, что у командования не нашлось для этого достойных кандидатур, Ким не верил. Скорее всего, от него просто хотели избавиться, за это говорил тот факт, что в преамбуле врученного приказа ему присваивался статус наблюдателя без определенных обязанностей, читай — почетного гостя. Свои инструкторские обязанности он мог выполнять на свое усмотрение. Эти подозрения Ким и высказал адмиралу после торжественного обеда по случаю окончания обучения Виллана.
— Мне тоже странно и непонятно это решение. Но могу сказать, что ты прав. Тебя именно спроваживают очень далеко и надолго. Где-то в верхах твое имя стало помехой. У тебя наметился весьма резкий старт. Отправив тебя инструктором в дальний мир, кто-то сразу решает все проблемы.
— Нет у меня амбиций, господин адмирал. То, что произошло со мной, — это просто случайность, игра судьбы. Если говорить откровенно, я гораздо лучше чувствовал себя техником, там мне было интересно и легко, а в новом качестве сплошные проблемы. Может, мне подать рапорт и вернуться в техническую службу?
— Есть такой древний афоризм: «В одну воду не войдешь дважды». Это означает, что все вокруг движется и изменяется, вернуться назад в то счастливое время, о котором ты помнишь, уже не получится. Тебе надо идти вперед и, уж извини, отбросить ложную скромность. Не дай бог, если тобой будет командовать бездарь, он погубит и себя, и тебя, и всех вокруг. Это не означает, что надо идти по головам, но и зарывать свой талант в землю тоже не годится. А у тебя огромный потенциал: если еще набраться опыта и при этом умудриться не зазнаться, то равных тебе не будет. И, ты уж прости меня, можешь не отвечать, но недавно в виртуальном клубе по тактическому мастерству появился участник, который в короткое время походя разгромил всех игроков, не потерпев ни одного поражения и заработав высочайший рейтинг за всю историю клуба, но не стал переходить в следующую категорию, а снял свою кандидатуру. Ты случайно не знаешь, кто этот человек?
Ким потупился, потом виновато взглянул на адмирала, но промолчал.
— Почему молчишь?
— Но вы же сказали, что я могу не отвечать.
Павод от души расхохотался:
— Неплохо, неплохо. Уел старика. Ладно, дело, конечно, твое, но ты лишил возможности наших игроков из первой категории растерять все свои рейтинги. А что касается твоей миссии, я думаю, это тебе пойдет только на пользу, все еще впереди. Как говорится, молодость — твой единственный недостаток, который со временем пройдет.
На занятия по «Биадо» Ким заскочил вечером попрощаться с мастером.
— Жалко, у нас не хватило времени для завершения второго этапа, у тебя хороший потенциал, — говорил ему мастер. — Но дальше ты уже можешь проводить самостоятельные тренировки и, ради всего святого, не бросай их. Твой дух развивается гораздо быстрей тела, но это в конечном счете поправимо: когда твои способности достигнут некоторого уровня, тело быстро наберет необходимую ловкость.
Ким решил расспросить мастера о том случае, когда в состоянии погружения у него возникло ощущение опасности, что в конце концов спасло им жизнь.
Мастер удивленно посмотрел на него:
— У нас это состояние называется «вещий глаз». Оно редко приходит даже после многолетних тренировок. До сих пор неизвестно, каким образом это происходит, но когда боец полностью овладевает таким искусством, он может заглянуть в будущее через прошлое. То, что тебе удалось воспользоваться «вещим глазом» после первого этапа обучения, выглядит по крайней мере невероятным. В нашей истории таких случаев еще не встречалось. Может, это просто случайность, стечение обстоятельств? Если у тебя еще раз возникнет такое ощущение и оно подтвердится, то «вещий глаз» у тебя действительно есть, а это величайший дар.
Ким задумался. Он не мог представить, как это — заглянуть в будущее через прошлое, бред какой-то. Хотя, если подумать, ему постоянно казалось, что в состоянии погружения время становится чем-то реальным и по нему, как по воде, можно плыть в любую сторону. Однако, решив сильно не зацикливаться на этом, пошел к виконту Аламору: надо было приступать к изучению языка и культуры Аффена. Киму не очень-то улыбалось изображать из себя дикаря вдали от родных просторов.
Глава 18
ИНОЙ СТАТУС
Клипер «Бенген» долго добирался до пограничной системы Эльсин, он подолгу останавливался в пути на планетах Содружества, и принц Виллан с виконтом Аламором наносили официальные визиты властям. Если для виконта это было обычным делом и даже в некоторой степени доставляло удовольствие, то для Виллана — настоящей пыткой. Но обязанности представителя правящего дома он выполнял со всем прилежанием. Возвращаясь после очередного приема на корабль, Виллан сразу запирался в выделенной ему каюте и отдыхал, а потом, когда немного приходил в себя, перемещался в каюту к Киму и долго жаловался на свои трудности.
— У каждого свой крест, — как-то сказал ему Ким.
— Но почему мой крест должен быть такой тяжелый?
— Дольше будешь нести — дольше проживешь.
— Это как?
— Читай Святое Писание. Нести крест, но куда? А нести его надо на Голгофу. А что потом, ты знаешь? А потом тебя на этом кресте распнут. Так что чем тяжелее крест, тем ты его дольше несешь и тем дольше живешь.
— Да ну тебя с твоими подначками. Я к тебе со всей душой, а ты все шутишь.
— Нет, Виллан. Ты пришел ко мне, чтобы я пожалел тебя, посочувствовал, как тебе трудно. Но, как известно, жалость унижает человека или, читай, оскорбляет. А что сделает монарх с оскорбившим его человеком? Так что ты пришел ко мне с недобрыми намерениями и готовишь мне незавидную участь.
Виллан расплылся в улыбке:
— Ладно, обещаю не расправляться с тобой. А теперь посочувствуешь?
— Сейчас, жилетку надену, а ты можешь в нее порыдать.
