далеко за пределами звездной системы. Теперь стало все ясно. Противник действительно планировал после стремительной атаки на спарку вытащить перехватчиков на корабле, который заранее занял свое место в пространстве вне зоны действия сканеров станции. Когда стало очевидно, что перехватчики не успевают добраться до точки эвакуации, противник решил бросить свою группу и удрать. Теперь звено перехватчиков осталось один на один с боевыми кораблями Содружества, и никто уже не сомневался, что их уничтожение — дело ближайшего времени.
Между тем три других корабля во главе с крейсером двигались в сторону астероидного пояса для эвакуации Кима и его пассажира. Сопровождающее их дежурное звено перехватчиков держалось чуть в стороне, при входе в сектор астероидного пояса им предстояло прочесать прилегающее пространство и обеспечить оцепление.
Ким и Виллан вот уже пять часов томились в кабине аппарата. Чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, они рассказывали друг другу анекдоты и байки. Неожиданно компьютер выдал сигнал вызова.
— Наконец-то, — обрадовался Виллан, — у меня уже бока болят от этого скафандра.
— Подожди, — насторожился Ким, — здесь что-то не то.
Он принялся изучать вызов. Не могли корабли от станции так быстро прибыть. Конечно, оставалась вероятность, что близко к их району находился какой-то корабль и ему поручили эвакуировать экипаж, тем более по коду запроса это был клипер «Бенген», а он, как знал Ким, действительно недавно выходил на занятия. Но в вызове не было кода адмирала, что было неправильно. И этим своим сомнением он и поделился с Вилланом.
— Да ерунда это. Сам говоришь, что он выходил на маневры. Если им поручили нас забрать, то зачем им код адмирала? — нервничал Виллан.
— Нет, я тебе уже говорил, что та директива давалась всего два раза за всю историю флота, к ней будут относиться очень серьезно, никто не позволит себе малейшей расхлябанности, все будут до последней запятой исполнять ее в соответствии с правилами. А потому нам надо ждать дальше. Береженого Бог бережет.
— Давай тогда свяжемся с ним и запросим код адмирала, — не сдавался Виллан.
— Если это враг, он мгновенно засечет направление сигнала, вычислит наше положение и влепит по камешку термоядерной ракетой. Нет, спасибо. У нас есть расчетное время прихода кораблей, если по истечении этого времени ясности не будет, тогда, и только тогда, мы будем принимать меры самостоятельно.
— Ну ты и зануда.
— Мы с тобой уже долго находимся в контакте, а ты еще не понял, насколько я могу быть занудлив.
— Да понял я. Боишься своего адмирала подвести.
— И это тоже. А больше всего я боюсь не оправдать того доверия, которое мне оказано, и не спасти жизнь вверенного мне прежде всего человека, а потом уже высокого гостя другого мира. Кстати, и моя жизнь тоже чего-то значит.
Виллан помолчал, а потом сказал:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Что — пожалуйста?
— А что — спасибо?
И они опять захохотали.
Компьютер потом еще два раза сигнализировал о вызове, но Ким упорно отказывался отвечать. Он демонстративно устроился поудобнее, пожелал Виллану спокойной ночи и, приняв дозу снотворного, провалился в сон.
— Господин адмирал, с головного корабля группы прикрытия пришел доклад о возможном присутствии в секторе астероидного пояса противника. Зафиксированы сигналы вызова с кодом клипера «Бенген».
— Группе прикрытия двигаться в точку встречи ускоренным ходом. Непрерывно подавать в направлении сектора сигнал ССС, — приказал адмирал.
— Думаете, нервы не выдержат? — спросил начальник штаба.
— Да. Думаю, может не хватить выдержки, хотя у этого парня выдержки хватит на нас всех. Но лучше подстраховаться. — Он повернулся к аналитику: — Сколько еще им идти?
— С учетом ускоренного хода семь часов.
— Что ж, день сегодня был длинный. Пойду перекушу пока. Принимай командование, — бросил он начальнику штаба и покинул командный пункт.
Ким проснулся раньше Виллана и сразу запросил у компьютера обстановку. Вызов клипера больше не повторялся, но вот уже пять часов непрерывно поступал сигнал ССС. Ему рекомендовали принять все возможные меры к маскировке и не высовываться. Теперь он уже мог анализировать обстановку. До подхода кораблей оставалось еще часа два, а значит, где-то рядом был замаскированный враг, это он вызывал Кима, надеясь на отклик. Теперь ситуация сильно осложнилась, надо было, не выдавая себя, связаться со своими кораблями, заодно осмотреть и свое убежище, вдруг оно кому-то еще приглянулось. А пока надо продолжать ждать.
Время. Как медленно оно тянется, когда его торопишь и подталкиваешь. Ким по требованию своего учителя, мастера «Биадо», учился терпению, сидел часами, не меняя позы и с неподвижным взглядом. Это вначале очень тяжело, просто невозможно, в голову лезут посторонние мысли, теряется контроль над телом, и оно само предательски меняет положение; страшно трудно становится удерживать направление взгляда. Но постепенно у Кима начало получаться, он как бы цепенел, мысль останавливалась, и время становилось прозрачным. Казалось, еще немного усилий — и по нему можно будет свободно перемещаться как назад, так и вперед. Мастер во время этих занятий не отходил от Кима, постоянно контролируя его состояние. Сначала Ким не мог контролировать течение времени, проваливаясь в небытие, и мастер приводил его в чувство, но от занятия к занятию пришло необходимое ощущение, он научился контролировать его. Мастер был доволен: оказывается, ощущение времени пришло к ученику значительно раньше его ожиданий, а значит, раньше должно было прийти и ощущение опасности.
Чтобы не изводиться ожиданием, Ким отключил сознание и нырнул в ставшее уже привычным состояние оцепенения. Ему еще ни разу не приходилось проделывать это в невесомости, что произошло с ним, было весьма необычно. Серая мгла небытия мягко поглотила его, тело растаяло в нежной пелене, и вместе с ним растаяло его сознание, он свободно скользил в пространстве, не сознавая этого. В груди стал зарождаться восторг от полета, и чем выше был восторг, тем стремительнее становился полет и тем более светлела пелена, превращаясь в искрящийся туман. Местами туман истончался и превращался в легкую дымку, сквозь которую начинали проглядывать неясные образы, но стоило только на них обратить внимание, как они тут же расплывались, сливаясь с туманом небытия. Исключительная легкость парения опьяняла, наполняла душу неуемной радостью свободы, и казалось, начинаешь познавать счастье единения с тончайшим, искрящимся миром, так радостно принявшим тебя в свои объятия. Вдруг наперерез метнулся комок черной ледяной мглы, и только абсолютная свобода полета позволила избежать контакта, но черный холод на мгновение был настолько близок, что Кима рывком выбросило в реальность бытия. На душе остался липкий след раздражения и досады. Ким еще не умел анализировать свое состояние, но однозначно распознал, что ему грозит опасность. Он долго и мучительно пытался определить характер и направление грозившей ему неприятности, но так и не смог прийти к какому-нибудь выводу. Тихонько затренькал будильник, извещая о назначенном времени.
Виллан, проснувшись, потянулся, довольно крякнул и огляделся:
— Что изменилось?
— Да нет, все по плану. А вызывал нас на связь действительно враг. Так что если бы я тебя послушался, то наши обугленные кусочки стали бы частью пояса астероидов.
— Корабли уже подошли?
