отдыха кассилианин столкнулся с альгатирейцами. До этого момента он никак не проявлял своей неприязни к ним, но в тот вечер случилось нечто из ряда вон выходящее.
Безо всякой видимой причины кассилианин напал на альгатирейцев и принялся убивать их одного за другим. Находившиеся тут же остальные трое кассилиан попытались ему помешать. Возможно, им это и удалось бы, но кто-то из людей открыл пальбу из бластера, убил кассилианина из второго корпуса… и еще одного его сородича.
Пока удалось ухлопать остальных двух кассилиан, ими было убито тридцать семь человек. В возникшей свалке и перестрелке погибли и все альгатирейцы. Из семерых людей, работавших в лаборатории второго корпуса, не пострадал никто.
Руководитель исследовательского центра мгновенно отправил гневные письма по адресам, где находились айттеры погибших, — он требовал наказать воскресшего кассилианина и вообще всех тех, по чьей вине были подвергнуты опасности научные исследования. Ответ пришел через пять часов, и ответ обескураживающий. Из пятидесяти девяти погибших ожили только четырнадцать. И только тут руководство центра обратило внимание, что многие из тел не подверглись полному саморазрушению, как это обычно бывает с теми, с кого сняты матрицы.
Все семеро человек из лаборатории второго корпуса, как один, выразили желание покинуть планету и разобраться с этим непонятным явлением. Руководство центра не возражало — видимо, не придало значения тому, что все семеро работали вместе. Люди покинули Парис-2, но на место не прибыли. Они обнаружились в совершенно разных точках галактики. И каждый из них выкидывал какой-то фокус, неизбежно приводивший его к смерти. Кто-то садился за управление флаером и разбивался; кто-то отправлялся на охоту и погибал там; кто-то принимал непомерно большую дозу наркотиков… И все они гибли. Гибли, но не воскресали.
Между тем работы во втором корпусе центра продолжались. Так или иначе, но большая часть ученых постоянно бывала там. И со временем все они начинали вести себя одинаково — растерянность, глубокая задумчивость, настойчивое желание покинуть Парис-2, глупая выходка на какой-нибудь другой планете, смерть и… все! Никого из них айттеры не оживили.
Через три недели население Второй Париса составляло всего двести сорок человек. И из них странно вели себя уже двадцать три. Мгновенно была объявлена эвакуация. Всех, в чьем поведении были замечены странности, немедленно переправили на Угара-3 (где находилась Имперская академия, битком набитая учеными самых разных мастей), и подвергли самому пристальному изучению. С них даже на всякий случай были повторно сняты матрицы. Но никаких отклонений обнаружить не удалось, а снятые матрицы оказались «пустышками» — при первой же возможности все двадцать три человека покинули Угара-3, нашли подходящий случай, чтобы погибнуть, и, естественно, не воскресли. После этого на Парисе-2 был объявлен карантин. А дальше Кирку уже и так все было известно.
Любопытную информацию удалось обнаружить Кирку в одном из документов, связанных с этой самой лабораторией второго корпуса. В планах исследования лаборатории на следующий год значилось изучение феномена кварцевых мин. Тут уж Кирк вцепился в информацию, как хищник в пойманную добычу. Но все оказалось тщетным, почти ничего нового он не узнал.
Почти ничего. Почти.
Единственное, что явилось для него откровением, это то, что кварцевые мины хоть и использовались всего один раз, но было это не в семьсот тринадцатом на Тионисия-2, а в семьсот четырнадцатом на Исилерра-3. Маленькая деталь, небольшая неточность, которая тем не менее наводила на вполне определенные мысли. Потому что сержант Станислас Савойски, по его же собственным словам, принимавший участие в обкатке этих мин, не мог этого не знать. Если он действительно тот, за кого себя выдает…
Самым важным, самым большим и наиболее охраняемым помещением на «Исполине» был медицинский отсек. Именно здесь находился айттер, обеспечивающий десантникам бессмертие. Именно здесь проводились операции по вживлению необходимых десантникам устройств связи, инфракрасного наблюдения, ультра- и инфразвуковой локации. Нынешние десантники сильно отличались от тех, какими они были всего шесть лет назад. Сейчас каждый из них представлял собой боевую машину, в которой от человека мало что осталось.
Матрицы с десантников снимались еще до проведения подобных операций. И воскрешал их айттер без вживленных устройств — «чистыми», как говорили в десанте. И далеко не всегда была необходимость такие операции проводить — только в самых исключительных случаях. Например, таких, как сейчас.
Нынешний десантник был способен на такое, о чем шесть лет назад невозможно было и мечтать. Но все это не проходило для него даром. Резервы нервной системы человеческого организма не беспредельны. А вся аппаратура, становившаяся частью десантника, подпитывалась именно за счет нервной системы. И организм постепенно начинал истощаться.
После имплантации человек мог прожить пять-шесть дней. Потом организм начинал давать сбои — разрушались нервные клетки, отказывало зрение, пропадал слух. Оканчивалось все это остановкой сердца или чем-нибудь гораздо менее приятным. И ни один десантник не доводил себя до последней черты, предпочитая покончить с собой раньше, если…
Если не было приказа держаться до последней минуты.
Предстоящая высадка на Парис-2 имела большое значение для Империи. И отправляющихся на планету десантников нашпиговали всем, чем только было можно. И каждый понимал, что, вполне вероятно, им придется пробыть на планете дольше, чем сможет выдержать организм. А значит, им придется умирать — не в бою, а от недугов. Надо ли говорить, что особой радости они от этого не испытывали. Ни от предстоящей смерти, ни от ожидаемой высадки на планету, ни от тех, кто поведет их туда — Кирка ван Детчера и его группы.
Каждый из группы Кирка брал на себя командование отрядом из пяти человек — больше бы просто не поместились в десантный бот, а брать второй Кирк не захотел. Командирами этих — двух из пяти — небольших отрядов оказывались чужие — кассилианин Тенчен-Син и ксионийка Тас-Кса-Сит, — что не вызвало радости у десантников.
Кирк подумал, что все эти новшества отразились и на характерах людей, несущих службу. Ему уже приходилось сталкиваться с десантниками, и Кирк хорошо помнил это. Помнил то, что у нынешних десантников пропал и страх перед смертью, и ненависть к противнику. Но появился азарт. Словно в виртуальной игре, где всегда можно начать новый раунд, где смерть — всего лишь проигрыш, пусть даже и болезненный. И секретные статистические выкладки, ставшие известными Кирку не без помощи Патрика Мелони, говорили не в пользу нынешнего состава Имперских десантных бригад. Если верить этой статистике, то количество смертей превышало количество личного состава более чем в семь раз.
Люди знали, что они бессмертны. Люди уже не воевали — они играли в игру. Завлекательную, интересную и… безопасную для жизни. Безопасную благодаря айттеру. Который на Парисе-2 мог не сработать…
Если бы они знали все, подумал Кирк. Если бы они хоть на миг заподозрили, что их матрицы могут оказаться «пустышками» — неизвестно, как бы они отнеслись к предстоящей высадке.
А если бы я этого не знал? Если бы я не знал, что рискую жизнью? Если бы этот заказ был всего лишь одним из многих заказов? Я бы согласился на это?
Не знаю, подумал Кирк. Вряд ли…
Глава четвертая
ДЕСАНТ
Для высадки на Парис-2 Кирк решил воспользоваться обычной «Черепахой». Конечно, «Акула-К» могла принять на борт свыше полусотни десантников, и к тому же на «Акуле-К» были два флаера и два вездехода. Но Кирк не знал, что их ждет на планете. Погибшие люди, скорее всего, воскреснут, а вот
