Конахен чувствует, как сильно бьется Эрлиер. Кстати, уже давно. Просто раньше он не обращал на него внимания.

— Уймись ты, — генерал притрагивается к груди.

— Что там, сэр? — спрашивает Трип.

— С нами хотят поговорить.

— Кто? Протоссы?

— Да, не терпится покомандовать.

Конахен прижал Эрлиер, успокаивая его. Ему совсем не хочется, чтобы протоссы расстроили его планы.

— Зарядка полная, — докладывает Коллинз.

— Пора, — решает генерал. — Друг наш, Синос, введите коды.

Нервное напряжение постепенно отпускает Конахена.

— Я должен сообщить вам, что сразу после выстрела вас будут ждать кибернетические ядра. Они доставят корабль на Аиур, где вы сдадите священное оружие После этого вас транспортируют обратно в сектор ZX-9009, — заявляет киборг.

— Опять в гости к протоссам! Ну и надоело же все это, — взвыл Трип.

— Да, дружище, пора привыкать к мысли, что не мы самые главные во Вселенной, — вздохнул генерал.

Синос запускает палец в интерфейсный вход. Экран управления «Белым Вихрем» оживает.

— Все готово, генерал, можете действовать, — сообщает киборг.

— Замечательно. — Генерал в последний раз видит эту несчастную планету, принесшую столько горя.

— Приготовиться… — Палец Стива Коллинза замирает на кнопке управления огнем.

— Огонь! — командует Конахен.

Излучатели, установленные на носу корабля, выбрасывают белые волны. Волны, как гигантские ленты, обвиваются вокруг каменистого шарика планеты. Вот уже вся планета окутана коконом яркого белого сияния. Напряжение в бортовой сети падает до критического уровня.

«Вдруг не хватит энергии?» — беспокоятся люди.

Проходит несколько секунд, но всем кажется — вечность, прежде чем сияние, окружающее планету, становится ярче сияния Энерджи. Сквозь белый энергетический кокон проступают огненные прожилки. Они змеятся по поверхности Тара гигантскими трещинами. Еще секунда, и планета не выдерживает давления энергетического вихря. Как гигантский орех, она раскалывается и разлетается тысячами горящих осколков.

Все кончено. Миссия выполнена. Люди вздыхают облегченно. Но торжествующих возгласов не слышно. Слишком велики потери, и каждый понимает, что просто сделал свою работу.

— Покойтесь с миром, — тихо произносит Трип.

— Уходим! — командует Конахен.

«Бриз-2» разворачивается в сторону Земли. Двигатели набирают обороты.

— Сэр, есть связь с Землей! — радостно восклицает радист.

— Вот как? Дайте-ка мне президента!

— Подождите, генерал, вы еще успеете доложить о своей победе. Сейчас я должен вызвать кибернетические ядра. — Си-нос прикасается пальцами к пульту на запястье.

— Это не займет много времени, дайте мне сообщить о победе на Землю, — просит Конахен.

— Нет, мы должны спешить. Нас ждут на Аиуре. — Киборг был непреклонен. На экране видно, как из темноты выплывают четыре кибернетических ядра и окружают корабль.

— Вы управляете ядрами с этого пульта? — спрашивает генерал.

— Да.

— Тогда проблема решается просто. — В руках у Конахена мощный армейский бластер «Гром». Две яркие вспышки. Сначала одна рука Синоса падает на пол, затем вторая. Из обрубков хлещет кровь. Она голубая. Глаза киборга полны ужаса, боли и удивления.

Генерал направляет бластер ему в лицо:

— Коды у тебя в голове?

— Да… — шепчет Синос.

— Тогда побереги ее. Она нам еще пригодится. Как и оружие протоссов.

Все замирают в шоке.

— Сандерс, курс на Землю. И приберите тут, пожалуйста, — опуская бластер, просит Конахен.

Париж начинался отсюда, с острова Сите. Андрей шел старыми улочками и вдыхал аромат прошедших времен. Он думал о том, как все относительно в мире и в то же время некоторые вещи остаются неизменными, как и сама человеческая порода. Разве теперь, в двадцать втором веке, эти старые дома не так же прекрасны, как и в момент своего появления? Человеческий дух развивался и усложнялся, но все равно творения зодчих — этих выразителей того прекрасного, что бессмертно в человеческом духе, — всегда будут радовать нас.

За последние двести пятьдесят лет изменилось многое. Многое, но не все. Андрей как историк знал, о чем ведут дискуссии ученые. С конца девятнадцатого века цивилизация на Земле получила мощный толчок в своем развитии. Ритм жизни ускорился настолько, что обыденное человеческое сознание не поспевало за ним. На земного обывателя вывалили столько всяческих открытий, теорий и изобретений, что он спасовал, запаниковал и попытался спрятаться. Так родились соответствующая контркультура и альтернативная цивилизация, приправленные изрядной долей религиозного радикализма. Корни этих явлений он видел в том, что отсталые нации в силу ряда причин не только не смогли преодолеть отрыв от передовых, но и не захотели влачиться за лидерами этой гонки на положении угнетенных и эксплуатируемых. И в начале двадцать первого века эти процессы громко заявили о себе. Но во всем этом Андрей прежде всего был склонен винить человеческую психологию. Люди в массе своей оказались не способны переварить ту лавину информации, которую обрушил на них прогресс, и принять те навязываемые им веши, которые не являлись необходимой и неотъемлемой частью их национальных культур. Даже в больших городах новации приживались туго. Люди предпочитали ездить на обычных автомобилях с водородными двигателями, а не использовать относительно недавно изобретенные — с магнетронными генераторами и антигравитационными подвесами. Боялись излучений, хотя по большей части это были только досужие вымыслы. Они хотели жить в отдельных домах, а не в огромных небоскребах. После нескольких лет активного освоения космического пространства человечество разделилось. Одни бесстрашно устремились в космос, большинство же отдавало дань земному консерватизму и проживанию на перенаселенной планете. Этот раскол со временем углублялся. Земное правительство проводило активную переселенческую политику, но большими успехами похвастаться не могло. Несмотря на оптимистические заверения ученых, колонии развивались медленно. Многие из них полностью зависели от поставок с Земли, и жизнь на них была сродни экзотическому экстриму.

Андрей сунул в карман электронную газету. О Таре опять ни слова. Еще пару дней назад все СМИ трубили о скорой победе. «Корабли земного флота только ждут приказа, чтобы нанести решительный удар», — сообщали они. Затем как отрезало. Каждый день Андрей подсоединялся к информационному терминалу, но на куске гибкого пластика — электронной газете — не появлялось никаких утешительных известий.

«Значит, прав был Соджолама. Будущее, как зверь, набрасывающийся на нас из тьмы времен. Оно придет внезапно, как тать в ночи, и застигнет нас нагими и спящими. Но пусть хотя бы немногие, хотя бы те, кто могут, пусть проснутся. И мы призваны помочь им в этом», — думал Андрей.

Здесь все осталось таким же, как в Средние века. Время застыло на этих старинных улочках. Андрей