задраить все окна. Одиноким летучим голландцем джип несся через выжженную солнцем пустыню.
— Места, как на Таре, — заметил Джим.
— Может, поэтому его и привезли сюда, — сказал Крис.
— Барт, включите приемник. Может, услышим какие-нибудь новости, — попросила Кэрри.
Барт включил автоскан. Приемник перебирал станции, но в эфире звучали только песни, ритмы и шутки-прибаутки неутомимых диджеев.
— Ничего не происходит. Все спокойно. Но самое удивительное — у них хватает сил делать так, чтобы казалось, будто все в полном порядке.
— Надо настроиться на Эй-джи. Послушать, что говорят антигалактисты, — предложил Крис.
— Ничего не говорят. Молчат уже неделю. Я несколько раз пытался поймать их канал, — сказал Барт.
— Да, здорово. Мир погибает в танцах и песнях, и никто этого не знает, — заметил Генри.
— Люди не виноваты, что у них такое правительство, — сказала Кэрри.
— Мыслители прошлого с вами бы не согласились, — ответил Генри. — Еще в восемнадцатом веке Жозеф де Местр сказал, что каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает.
— Он был максималист, твой де Местр. Люди в этом не виноваты.
— Еще бы! У нас демократия, и выбирают того, кто наврет больше. Навешает этим вашим людям лапши на уши.
— Я вижу, тут собрались видные политологи. Позвольте же мне перевести дискуссию в практическое русло и задать один глупый вопрос. Как мы будем брать базу и взрывать Зорга? У нас нет ни оружия, ни взрывчатки, — вставил свое слово Рэйнор.
— Но ведь это военная база, Джим, — с величайшим терпением и сочувствием, как непонятливому ученику, объяснил Крис. — А значит, там есть все необходимое для таких случаев.
— Ну-ну, — ухмыльнулся Джим. — Посмотрим…
— Смотрите, какая туча, — обратил внимание Генри. Небо на западе потемнело. Сплошная темная полоса закрыла горизонт заходящего солнца.
— Я слышал, обещали пыльную бурю, — сообщил Барт. Сильный порыв ветра неожиданно ударил спереди и сбоку. Автомобиль качнуло. Барт с трудом удержал руль. В следующую секунду так закрутило и заволокло все песком, что дорога совершенно пропала из виду. Барт снизил скорость до тридцати, но и этого оказалось слишком много. Джип швыряло из стороны в сторону, и Барт с трудом удерживал машину от опрокидывания.
— Западный торнадо, — прокомментировал Крис. — Поганая штука. Я родом из Калифорнии и знаю, как зарождаются эти торнадо. Они возникают над океаном и доходят чуть ли не до Канзаса. Нам лучше остановиться и переждать.
— Надо же, в самое неподходящее время! — с досадой произнес Джим. — И долго еще это продлится?
— Час-два. На большее у этих торнадо силенок не хватает.
— Да уж, не хватает… — не согласился Барт. — Того и гляди свалит с дороги.
Он остановил машину и включил аварийную сигнализацию. В трех метрах перед собой ничего не было видно, и, хотя вероятность того, что кто-то еще потащится по этой дороге, была ничтожна, с фарами и сигнализацией было спокойнее. Двигатель работал: охлажденный и очищенный воздух поступал в салон.
— Я выросла в пещерах Альбукерта и всегда мечтала, что меня подхватит ураган и, как Дороти, унесет в страну Оз, — поведала Кэрри, глядя на кружащие вокруг клубы песка и пыли. — Глупо, конечно, но до шестнадцати лет я ни разу не была на поверхности планеты. Не видела ни лесов, ни морей, ни рек — ничего из того, что окружает других людей. А в каменных пещерах Альбукерта никогда ничего не происходило.
— Человечество всегда платит слишком дорого за прогресс, — сказал Генри. — Вот и маленькая девочка Кэрри была вынуждена провести все свое детство в ужасных подземных пещерах. А ведь есть планеты, где условия жизни еще ужаснее. Где настоящий ад. И все лишь для того, чтобы добыть полезные ископаемые, без которых невозможно дальнейшее освоение космоса и процветание на Земле.
— Насчет процветания не уверен, — возразил Джим. — Мое детство прошло в Нью-Йорке. Уже в те годы он превратился в земную помойку. Я как вспомню трущобы Бруклина моего детства, так сразу становится не по себе. Какой только мрази там не водилось. Я и сам удивляюсь, что там выжил.
— Наверное, у тебя были крепкие кулаки, Джим, — предположил Барт.
— Возможно. Но скорее, какой-то внутренний стержень, что помог мне выбраться. Многие ребята кончили там очень плохо.
— Вы скоро заговорите, как антигалактисты, — заметил Генри.
— Только не антигалактисты. Вспомните хотя бы, чем закончилась их выходка в Мостаре. Угрохали тысячи человек, и все. Нет, если мы хотим что-нибудь изменить, тут нужен другой подход, — сказал Барт.
— Не знаю, Барт. Люди просто хотят хорошо жить. И зарабатывать деньги, чтобы жить еще лучше. Вот и вся философия этого мира. Людей больше ничего не интересует, — возразил Генри. — Все остальные социальные схемы и утопии потерпели крах. И ты это прекрасно знаешь.
— Схема действительно простая, Генри. Можешь спросить о ней у Кэрри, чьи родители рыли руду на Альбукерте и хотели к старости скопить на клочок земли и построить дом на Земле. Но и этого не смогли сделать. Загнулись в этих пещерах. А в это время кто-то, кто контролировал прииски, скупал себе целые планеты, нафаршированные полезными ископаемыми.
— Не надо так, Барт. Я понимаю, что этот мир далек от совершенства. Но ведь по-иному мы жить не умеем. И теперь, когда всем нам грозит опасность, мы должны думать о том, как спасти мир и что делать дальше.
— А нужен ли такой мир, Генри? Может быть, пока не поздно, свалить отсюда на какую-нибудь колонию?
— Ты шутишь, Барт! Погибнут миллиарды людей!
— Они сами виноваты в своей гибели. Это они спокойно наблюдали, как на Земле взращивается этот порядок.
— Но ведь люди не знали!
— Стоило им только открыть глаза, и они бы увидели все. Этот Зорг как наказание нам, как десять казней египетских, чтобы мы могли открыть глаза и увидеть все, что творится вокруг нас!
— Нельзя так, Барт, ты жесток! — воскликнула Кэрри. — А как же дети, они тоже погибнут вместе со всем миром? Они-то в чем провинились?
— Вина их родителей падет на них. Вина в том, что знали, к чему катится мир, и сознательно допустили это.
— Тогда, может, развернемся, Барт? — спросил Крис. — Ну его на фиг, этого Зорга и эту базу. Пусть храмовники сами разбираются с зоргами, а нас забросят куда-нибудь подальше, на какой-нибудь из их благоустроенных миров?
— Не надо передергивать, Крис. Просто человечество, все люди должны осознать, в каком мире, с какими ценностями и идеалами они живут, и сделать соответствующие выводы. А мы должны помочь им в этом.
— Барт в чем-то прав, — сказал Джим. — Дальше так продолжаться не может. Я вот о чем сейчас подумал: Зорг — это животное. Хищник. А хищник всегда выбирает самое уязвимое животное в стаде. Больное, слабое или уродливое. Не потому ли он выбрал наш мир, что мы в чем-то проявили слабину, разобщенность и теперь представляем легкую для него добычу? В каком-то смысле это действительно знак, индикатор, что наш мир больной и переживает не лучшие времена. Но в наших силах изменить ситуацию к лучшему.
— Как, Джим? — со скепсисом спросил Генри.
— Давайте сначала разберемся с Зоргом, а потом подумаем, как это сделать. Как бы там ни было, события в Мостаре показали, что люди многое поняли и готовы идти в бой. Надо только им объяснить, как это лучше сделать.
