больше, брат все глубже вгрызался в ненавистную плоть брата.

Дмитрий отодвинулся от ствола. Сделал шаг, потом другой…

— Ты куда? — Прошептала Алмис.

— Помочь, — Дмитрий улыбнулся. Наверное, улыбка вышла хищной: Алмис испуганно приложила ладонь ко рту и даже не спросила, кому Дмитрий собирается помочь. Она знала: Тромп помогает только самому себе.

Дмитрий шел бодрым шагом мимо мертвых деревьев, мимо замерших в ужасе мерлинских бандюков, мимо таких же обездвиженных рыцарей из ермунградских предместий. Два переплетенных тела, черное и двухцветное, лежали неподвижно меджду дорогой и озером. Дмитрий подошел почти вплотную. Тела дрожали крупной дрожью. Ни один из братьев не желал уступить.

И тогда Дмитий достал из кармана реторту. Прикинул ветер — ветра почти не было. В уме рассчитал бросок. Потом размахнулся и швырнул реторту вверх. Реторта пролетела по крутой дуге, сверкнув на фоне неба, ударилась о черный гребень Нуфнира и разбилась. Бесцветная жидкость разлилась, замочив оба тела, затекла в щель между ними…

Ничего не произошло. Как же так?.. Что-то нужно еще…

За драконами, чуть слева, матово блестело озеро. Вода. Нужна вода? Нет! «Аквариум», два невозмутимых мужика, толстый бородач и кривоногий усатый недомерок. Их язвительный вопрос. Что-то о раскольнике. Взрывается он от соприкосновения, или надо спеть песенку…

Про бабку!

Дмитрий знал эту песенку.

Фальшивя и иногда сбиваясь то на хрип, то на фальцет, он запел:

— Как приятно золотистой рыбке резвиться в чистой воде…

Драконы начали медленно расцепляться. Дмитий увеличил темп:

— Павлину в сапфировом небе, а пахарю в борозде…

Пришлось отступить на несколько шагов. Дмитрий уже добрался до припева, когда услышал громовые голоса прямо у себя над головой:

— Рыцарь!

— Ты…

— Тромп…

— Падла! Так это ты…

И голоса закончили хором:

— ТЫ СПЕР РАСКОЛЬНИК!!!

Дмитрий понял, что убежать уже не удастся.

— Ты скоро сдохнешь, Мы скоро сдохнем, Все скоро сдохнут, Мир скоро рухнет, Бог навернется, а бабка жива, ать-два!

Драконы дунули на Дмитрия. Огонь…

Огня не было. Не было даже движения воздуха. Не было ничего. Переплетенные драконьи тела все еще громоздились почти до самого неба, но уже начали терять четкость форм. Вот покатилось колесо «Колхиды»…

Рядом — колпак от «Сааба»…

Золото и изумруд потускнели, черный лак облупился, обнажая растрескавшуюся поверхность камня. Дмитрий открыл глаза: он со стыдом понял, что некоторое время стоял, зажмурившись.

К кучам строительного мусора, украшавшим берег озера, примешалось еще две — куча металлолома и куча сероватого щебня. В металлоломе среди ржавого железа кое-где виднелась позеленевшая медь. Готово.

Дмитрий вздохнул и отправился назад, к лесу.

Лес ощетинился стволами — не древесными, а блестящими металлическими стволами «Калашей». Мерлинская братва выстроилась вдоль дороги, дула автоматов нацелены Дмитрию в живот.

Дмитрий остановился.

— Ты мочканул пахана, — сказал один из боевиков, мужик лет сорока с прокуренными жесткими усами, — зачем?

Дмитрий и сам не знал, зачем. Пока все происходило, он был уверен в своей правоте. А теперь…

Но если он сейчас пожмет плечами — это верная смерть. Надо что-то придумать, что-то веское.

— Вован, погоди! — Огибая воронки и рытвины, оставленные на шоссе драконьими хвостами, к Дмитрию крупной рысью бежал Капитан. — Погоди, Вован… Вот, ништяк. — Капитан отдышался, встал между Дмитрием и мерлинцами. Развел руки в стороны, повернулся к мерлинцам и четко проговорил:

— Братва, Фленджер никого не убивал. Хозяин умер сам. Ясно?

— Ясно, — тупо пробормотали мерлинцы, опуская автоматы. Дмитий не верил своим глазам.

— Вам пора домой. Ясно?

— Угу…

И мерлинцы побрели гуськом в сторону Южного Бутова, волоча автоматы за собой. Так школьник- двоечник волочит свой рюкзак, набитый всякой дрянью.

Дмитрий постарался не показать удивления. Но прикинуться, будто все так и надо, было просто невозможно.

— Капитан, ты, я вижу, умеешь общаться с народом…

— Ты мне лучше вот что скажи, — хмуро перебил Капитан, — нахрена ты это сделал? Ты сам-то хоть понимаешь, а?

— Да, да… — раздались неуверенные голоса. За спиной Капитана стоял Боцман, у края дороги — четыре руникейца. Алмис прислонилась к дереву и сверлила Дмитрия взглядом.

Дмитрий усмехнулся. Вот теперь «Калаши» в брюхо не смотрят, можно честно пожать плечами.

И он пожал плечами.

— Сволочь! — Взорвалась Алмис. — Сволочь! — Скорчившись возле дерева, девушка плакала.

— Действительно, — Илион склонил массивную голову набок, — ну, драконы, ну, свои дела у них. Ну, ты, к примеру, крутой. Но зачем ты их убил-то?

И тут Дмитрий понял. Возможно, это не ответ для него самого. Но для всех окружающих — этих, других, любых, которые были и еще будут, это самый настоящий и самый точный ответ:

— Потому что они меня вызвали.

Дмитрий не стал выяснять, понял его кто-нибудь, или нет. Просто кивнул и пошел сквозь мертвый лесок к железной дороге, а оттуда — к Бутовскому кладбищу.

Алмис предложила провести в Рунику всех, кто пожелает. Руникейцы, естественно, пожелали. А Капитан с Боцманом заявили, что у них завтра баня: шеф приходит и уходит, а баня — это вечное. Дмитрий понял намек: несмотря ни на что, его ждут. Ладно, завтра будет баня. А сегодня…

Машину удалось найти сразу. Дедок лет семидесяти приехал на своей «Победе» поговорить с покойной супругой. Он согласился подбросить Дмитрия до метро, а как увидел сотенную купюру — так и до самой конторы. Остальные ехать с Дмитрием отказались наотрез.

Контора была пуста и все еще открыта настежь. Дмитрий поднялся к себе в кабинет, включил притание. Вставил Бурта в дисковод, натянул на голову лиловый бутон пьютера…

— Я отваливаю, хозяин, — сказал Бурт вместо приветствия.

— Как так?.. — Дмитрий хотел удивиться, но не смог.

— Так… — Бурт шмыгнул носом-ключиком, — познакомился я тут с одной штукой… Она дура, конечно, но мерность у нее… В общем, теперь-то я тебе зачем?

— Мне?! — Вместо удивления Дмитрий почувствовал злобу, — Мне вообще ничего не надо было! Меня за шкирку взяли, сунули носом в дерьмо. Я умудрился это дерьмо выхлебать и выплюнуть, пустое место оставить. Не нравится? Так не надо было…

— Ладно, хозяин, ладно, ты не кричи… — Засуетился Бурт, — ты ведь чего-то хотел? Ну скажи, я сделаю.

— С Толиком поговорить.

— Тромп ищет утерянную половинку?