Ладно, их проблемы. Хотя, такое легкомыслие выглядит подозрительно. Боцман и Капитан, кажется, не лохи, работу не пропьют. На кого же они, в таком случае, работают?

Дмитрий решил припереть их к стенке завтра — к мокрой горячей стенке в парилке. Завтра у них баня. А сегодня и без того полно событий.

По Шоссе Энтузиастов проносились, шелестя колесами, жирные сгустки грязи. За пеленой мутных капелек невозможно было даже разглядеть, какой марки машина. Подумав, Дмитрий решил ловить тачку в сторону окружной.

Накрапывал противный дождик — казалось, что на дворе не апрель, а самый что ни на есть ноябрь. Третья машина остановилась — похожая на коричневую черепаху старая «Волга». За рулем сидел очкастый парнишка лет девятнадцати.

— Куда? — Спросил парнишка, стараясь говорить басом.

— Бутовское кладбище, — Ответил Дмитрий.

— Сколько?

— Стольник.

Парнишка обрадовался:

— Грина?

— Хрена, — ответил Дмитрий в стиле своего нового работодателя, — рублей, вестимо.

— Ну и ладно… Садитесь.

И черепаха поплыла сквозь грязную влагу. Дмитрий всю дорогу молчал. Алмис тоже. Она забилась в угол, к самой дверце, и старалась не прикасаться к Дмитрию.

Влага за окнами становилась все гуще. «Всемирный потоп, — думал Дмитрий, — вот он какой. Люди еще н знают, а ведь скоро, если у меня все получится… Скоро этот дождь действительно станет всемирным потопом.» Когда машина выехала на окружную, дождь прекратился. Но это ничего не меняло. Бутовские многоэтажки походили на айсберги. Так и есть. После Всемирного потопа начнется новый Ледниковый период.

Выходя у ворот кладбища, Дмитрий накинул к стольнику еще полтинник. Просто так. За то, что парнишка в дороге не порывался с ним разговоривать.

Узкая асфальтовая тропинка вела вдоль ограды. Впереди прогрохотал товарняк — обещанная железка. Алмис, наконец, заговорила:

— Куда ты меня притащил?

— Еще не притащил. Сейчас… Вон, перейдем через рельсы, там будет шоссе. А мы в кустиках посидим, посмотрим.

— На что?

— Водилу помнишь? С половиной бороды?

— Да…

— Это Младший Строитель. У них там будет драка со Средним Строителем.

— Таким квадратным, он еще во всем черном…

— Откуда ты… А, пофигу. Да, вот эти двое будут биться, а мы — смотреть.

Товарняк прошел, рельсы были пусты. Дождинки, попадая на жирный металл, кучковались крупными каплями. Где-то среди черных голых деревьев орали вороны, пытаясь заткнуть глотки болтливым воробьям… Или синицам?

Дорога виднелась сквозь кривую решетку леса. Пустая. Зато среди деревьев кто-то был. Дмитрий тронул Алмис за руку и сделал знак молчать. Черные кожаные спины, тугие затылки, блеск вороненого металла… Мерлинская братва заняла позиции. Интересно, зачем одному дракону братва во время битвы с другим драконом? Для понта, что ли?

Дмитрий и Алмис остановились возле мокрого шершавого ясеня, прислонились к дереву с разных сторон. Стали ждать. Ждать пришлось недолго. С северной стороны послышался натужный вой движка. К вою движка примешался вой тормозов, потом все стихло. На шоссе стоял грузовик. «Колхида». Дверца кабины отворилась, и на асфальт один за другим спустились четверо. Так и есть: вон Илион в своих ремнях и шкурах, за ним Добужин с Теофилом и последний — бармен. Когда люди дошли до леса, послышалась тихая возня со всплесками ругани.

— Нуф, отпусти этих людей. Они не братва. Просто пассажиры. — Голос Нифнира звучал спокойно, но громко, словно из динамика.

— Отпустите ряженых! — Гаркнул такой же громкий бас Нуфнира. Перед «Колхидой» кортежем выстроились блестящие «Саабы», семь штук. Как они там появились, Дмитий не заметил.

— Зачем ты притащил братву? — Спросил Нифнир брата. — Драться со мной?

— Смотреть, — прохрипел Нуфнир, — смотреть и принимать меня таким, каков я на самом деле.

Автомобили стояли неподвижно, слепо уставившись друг на друга ветровыми стеклами. Возня в лесу утихла.

— Интересно, — хохотнул Нифнир, — кто из нас двоих больший романтик? Зачем тебе нужно, чтобы тебя принимали? Разве не достаточно, что они на тебя работают?

— Ты! — Взревел Нуфнир, — романтик — ты, если считаешь, что меня можно кинуть на семьдесят лимонов!

— Я тебя не кидал, здесь что-то не… — Начал Нифнир, но видимо, сразу понял, что оправдываться в любом случае не стоит. — Ладно, — продолжил он со смешком, — эко дело, чемодан жвачки! Я тебе новый соберу и вручу лично, раз тот куда-то посеяли…

— Ты прав, — хрип Нуфнира перешел в бульканье, — дело не в чемодане. Дело в нас с тобой. Я хочу раздавить тебя, как раздавил агабота. Я хочу сделать это сейчас. Я хочу, чтобы все видели…

Воздух над «Саабами» задрожал… Нет, задрожали сами «Саабы», потекли, сливаясь друг с другом в одно черное чешуйчатое тело. Гигантская голова взметнулась вверх на тонкой шее, усы над бугристым носом извивались, словно две серебряных змеи. По лесу прошла дрожь — мерлинская братва увидела своего хозяина в истинном обличии. Но, кажется, не торопилась принимать.

— Хочу, чтобы все видели, — закончил черный дракон, выпустив изо рта зеленое облако дыма, — что нас не может быть двое.

— Все? — «Колхида» осталась на месте, голос Нифнира все так же звучал из воздуха, — ты хочешь сказать, твоя братва?

— Твои пассажиры! — Нуфнир хрипло рассмеялся, — и еще Тромп, который прячется за деревьями. И его девчонка, с которой я недавно станцевал отличный вальсец!

Дмитрий удивленно взглянул на Алмис. Та только пожала плечами.

— Уговорил, дом Бытия… Язык Ру-Бьек… Ты меня уговорил!

«Колхида» вытянулась, стала тоньше, прямые борта фуры округлились, пошли чешуйчатой рябью. Колеса разматывались, словно бухты кабеля, превращаясь в изящные тонкие лапы с блестящими золотыми когтями… Нет, золотыми были только когти на правых лапах. Когда Младший Строитель поднялся, разогнув суставы, Дмитрий понял, что когти левых лап отливают зеленым. Кончик хвоста тоже светился, словно изумруд. Изумруд и золото. Золотая шея, изумрудные рога и усы. А глаза — разного цвета, один светится зеленым огнем, а другой…

Другой глаз Нифнира прикрывало желтоватое бельмо.

— Уговорил, трупоед! — Нифнир потянулся, словно кошка, ударив по дороге хвостом. В воздух взметнулись обломки асфальта. Тело Младшего Строителя было не таким массивным, как у его брата, зато в полтора раза длиннее.

— Падла травоядная! — Нуфнир, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, поднялся в воздух и выпустил по Нифниру струю огня.

— Не трать бензин, черняшка. Он у тебя дорогой, девяносто восьмой… Чем там заправляются «Саабы»? — Нифнир золотисто-зеленой иглой ушел в небо и сразу вернулся, целя клыками брату в загривок. Но черный дракон проворно перевел себя в вертикальное положение. Нифнир скользнул мимо, и Нуфнир вцепился своими серебристыми клыками ему в основание хвоста. В тот же миг изумрудные клыки сомкнулись на толстом черном теле, а золотой хвост обвился вокруг черной шеи, пытаясь превратить ее в месиво. Черный хвост пару раз стукнул о дорогу, разбивая асфальт, но потом тоже сумел обвиться вокруг гибкой золотой шеи. Драконы с грохотом повалились на землю. Они переплетались друг с другом все