Он взглянул на обеих женщин.

— Будем осторожны, хорошо?

Когда все трое встали поближе друг к другу в полутёмном коридоре, волшебник медленно повернул ручку и осторожно толкнул створку. Через приоткрытую дверь Никки ощущала не больше, чем через закрытую. Зедд на минутку просунул голову внутрь, а потом распахнул дверь. В комнате было темно, тусклый свет лишь обозначал очертания и тени того, что находилось внутри.

Слева, у дальней стены стоял стул, на котором лежало аккуратно свёрнутое стёганое одеяло. Неподалёку, у той же стены располагался круглый стол, на нём — потухшая лампа. Следом — пустая кровать, возле которой на полу валялась помятая запачканная простыня. Никки и остальные огляделись по сторонам, но Джебры нигде не было видно. Впрочем, возможно, она и была где-то здесь, но обнаружить её в темноте было трудно. Здесь, в комнате, то странное ощущение даже усилилось, и это немного помогало внутреннему восприятию Никки.

Зедд послал искорку дара в светильник. Фитиль слабо замерцал, но света не хватало, чтобы разогнать полумрак в углах и у дальней стены гардеробной. Признаков присутствия Джебры не было никаких.

Никки отрешилась от эмоций и сосредоточилась только на восприятии, управляемом её даром. Она прошла мимо Зедда на середину комнаты, чтобы спокойно постоять и прислушаться. С помощью Хань она открыла себя ощущению того, кто прятался в темноте. Но ничего не чувствовала.

Слабый ветерок шевелил занавески. Двойные стеклянные двери, ведущие на небольшой балкон, были открыты. Комната Никки была по соседству, и она знала, что оттуда открывается вид на тёмный город, лежащий далеко внизу, у подножия горы. На перилах балкона виднелся тёмный силуэт, заслоняя часть залитого лунным светом пейзажа.

Лампа в руках у Зедда разгорелась ярче, и Никки, наконец, разглядела Джебру. Провидица стояла спиной к ним босиком на широких каменных перилах балкона.

— Добрые духи, — прошептала Кара. — Она собирается прыгнуть.

Все трое замерли, опасаясь каким-нибудь неосторожным действием напугать женщину, и она бросится вниз, прежде чем удастся ей помешать. Судя по всему, Джебра не знала, что они здесь.

— Джебра, — осторожно произнёс Зедд, тихим голосом. — Мы пришли повидаться с тобой.

Если женщина и слышала его, то никак не отреагировала. Никки не думала, что Джебра вообще что-то слышит, кроме навязчивого шёпота магии.

Никки чувствовала слабые колебания чужой силы, которая с лёгким гудением проносилась мимо неё к провидице, стоящей на перилах балкона подобно каменному изваянию. Женщина, не отрываясь, смотрела на Эйдиндрил, далеко внизу. Лёгкий ветерок колыхал её короткие волосы.

Насколько знала Никки, балкон выходил не на внешнюю стену замка, а во внутренний двор. Тем не менее, Джебре пришлось бы пролететь вниз не одну сотню футов. А там её ожидала бы шиферная крыша одной из построек, крепостной вал или просто вымощенный камнем внутренний дворик. Не имело значения, спрыгнет женщина вниз или просто упадёт — в любом случае её постигнет неминуемая смерть.

— Звёзды… — слабым голосом произнесла Джебра, обращаясь к пустому пространству перед собой.

Зедд схватил Никки за руку, притянул к себе и зашептал на ухо:

— Думаю, кто-то ищет ответы на те же вопросы, что и мы с тобой. Мне кажется, кто-то исследует её сознание. Как раз это мы и чувствуем: присутствие вора, похитителя мыслей.

— Джегань, — выдохнула Кара.

Эта догадка показалась Никки логичной. Так или иначе, узы разрушены, и, теоретически, Джегань мог совершить подобное. Без Ричарда, без их Лорда Рала, все они вдруг стали уязвимы для магии сноходца.

При воспоминании о том, как Джегань распоряжался её сознанием и волей, из глубин памяти Никки поднялась отвратительная волна ледяного ужаса. С отсутствием Лорда Рала пропали и узы, защищающие их всех. Если Джегань бродит во тьме, он легко может обнаружить, насколько они стали уязвимы и в любой момент, без предупреждения, незаметно и неосязаемо переместиться прямо в их разумы, погрузиться в их мысли.

Но Никки знала Джеганя. Знала, что чувствует человек, разумом которого овладел сноходец. Когда-то он на некоторое время захватил и её разум. Приказывал ей, управлял; и то присутствие было ужасно. Но сейчас всё было по-другому.

— Нет, — сказала она. — Это не Джегань — совсем другое ощущение. Тут нечто совсем иное.

— Почему ты так уверена? — прошептал Зедд.

Никки окончательно отвела взгляд от Джебры и посмотрела на хмурого волшебника.

— Начнём с того, — прошептала она в ответ, — что вы ничего бы не почувствовали, если бы там был Джегань. Никогда нельзя точно сказать, тут он или нет — сноходец не оставляет следов. Это совершенно разные вещи.

Зедд потёр чисто выбритый подбородок.

— И всё же, происходящее кажется каким-то… знакомым. — Пробормотал он сам себе.

— Звёзды… — Опять сказала Джебра тьме по ту сторону балконных перил.

Зедд двинулся через открытые двойные двери, но Никки удержала его за руку.

— Подождите, — шепнула она.

— Звёзды, упавшие на землю… — навязчиво звучал голос Джебры.

Зедд с Никки переглянулись.

— Звёзды среди травы… — Всё тем же мёртвым голосом повторяла женщина.

Зедд напрягся.

— Я понял. Добрые духи! Понял!

Никки наклонилась ближе.

— Присутствие?

Волшебник медленно кивнул.

— Ведьма манипулирует потоками силы…

Джебра широко раскинула руки.

— Она сейчас прыгнет! — закричала Никки, когда Джебра начала наклоняться вперёд, во тьму.

Ричарда потряс жестокий кашель. Боль от непроизвольного переворота встряхнула его и пробудила сознание. Он услышал, что попытка выдавить из себя стон оказалась неудачной. Для стона ему не хватало дыхания. С осознанием этого пришёл растущий, беспорядочный страх удушья, будто бы он тонул. Он снова закашлялся, каждый раз вздрагивая от боли. Свернувшись в калачик, лёжа на земле и спрятав руки вовнутрь, он мучительно пытался закричать, чтобы отвратить следующий приступ конвульсивного кашля.

«Дышите».

Этот призрачный голос, который казалось, проникал из Нижнего мира, показался Ричарду голосом безумия. Он делал всё, что мог, чтобы не дышать. Он сделал несколько осторожных, мелких, в полглотка вдохов, пытаясь предотвратить очередной мучительный припадок кашля.

«Дышите».

Он не знал, где находится, и сейчас это его не заботило. Чувство удушья — это всё, что имело значение. Несмотря на отчаянную потребность дышать, ему не хотелось это делать. Эта чувство так угнетало его, было таким отвратительным, что в его мнении оно было не только совершенно изнурительным, но и всесильным. Смерть казалась ему предпочтительнее этого чувства. Он не мог вынести, чтобы оно продолжалось.

Ричарду не хотелось двигаться, потому что, с каждым уходящим мгновением становилось легче не дышать. Ему казалось, что, если бы ему удалось не дышать немного дольше, то где-нибудь за гребнем того