Кэлен не хотела, чтобы они поняли, что она слышала, как её называли Матерью Исповедницей. Она слегка потянулась, как бы сбрасывая оковы обморока, хотя сама пыталась понять, что мог означать этот титул.

— Где мы? — пробормотала она, придавая голосу растерянность.

— Я думаю, это скоро для тебя станет ясно. — Сестра Улиция сильно потрясла её за плечо. — Сейчас же просыпайся.

— Что происходит? Сестра, Вам что-то нужно? — Она тёрла глаза ладонями, стараясь выглядеть растерянной и ничего не соображающей. — Где мы находимся?

Сестра Улиция зацепила пальцем ошейник Кэлен и рывком подняла её.

Прежде чем Сестра Улиция успела ещё что-то сказать, толстая рука Джеганя ухватила её за локоть и отшвырнула прочь с дороги. Его целью была Кэлен. Он схватил её за воротник сорочки. Кэлен повисла над полом.

— Ты убила двух верных охранников, — процедил он сквозь зубы. — Ты убила Сестру Цецилию. — От гнева его лицо быстро наливалось кровью. Брови нависли над его тёмными глазами. В клубящихся тенях его глаз, казалось, сверкали молнии. — С чего ты взяла, что сможешь сбежать, убив их?

— Я сделала это вовсе не для того, чтобы сбежать — спокойно, как только могла, сказала Кэлен. Как она и рассчитывала, её спокойствие, лишь только спровоцировало его ярость.

Он взревел, выпуская свой гнев на волю и стал трясти её с такой яростью, что она чувствовала, что её шейные связки вот-вот порвутся. Очевидно, он был из тех людей, которым достаточно малого повода, чтобы впасть в припадок неконтролируемого гнева. Ещё чуть-чуть, и он бы её прикончил.

Кэлен не хотелось умирать, но она знала, что быстрая смерть была лучше, чем то, что он обещал ей. И в любом случае, она никак не могла это предотвратить.

— Если ты сделала это не для того, чтобы сбежать, то, как ты вообще осмелилась на это!

— А какая мне разница? — спросила Кэлен с безразличным спокойствием, по-прежнему удерживаемая воротом сорочки, зажатой в его кулаке так, что её туфли не касались земли.

— О чем это ты!

— Всё о том же, Вы же сообщили мне, что будете обращаться со мной ужаснее, чем всё, что я когда- либо испытывала. Я Вам верю; для таких людей, как Вы, это — единственный способ, с помощью которого они могут добиваться побед — с помощью угроз и жестокости. Будучи таким набитым дураком, Вы совершили ошибку, рассказав мне, что уготовили для меня невообразимо кошмарную участь. И это Ваша большая ошибка.

— Ошибка? Ты о чём говоришь? — Он приподнял её повыше к своему мускулистому торсу. — Какая ошибка?

— Вы совершили тактическую ошибку, Император, — сказала Кэлен, сумев акцентировать его титул так, что это походило на оскорбительную насмешку. Ей хотелось рассердить его, и она видела, что ей это удалось.

Несмотря на то, что Кэлен висела, удерживаемая хваткой его побелевшего в костяшках кулака, она постаралась придать своему голосу сдержанность, даже равнодушие.

— Видите ли, Вы мне дали понять, что независимо оттого, что я буду делать, я ничего не проиграю. Вы объяснили, что для Вас это не будет иметь никакого значения. Вы сказали, что собираетесь наихудшим образом обращаться со мной. Это развязывает мне руки, потому что с этого момента я не связана надеждой на то, что Вы проявите ко мне милосердие. Выдав то, что у меня не может быть никакой надежды на милосердие, Вы дали мне преимущество, которого до того у меня не было. Понимаете, совершив эту ошибку, тем самым Вы мне показали, что, прикончив ваших охранников и отомстив Сестре Цецилии, я ничего не проиграю, так как в любом случае мне угрожает всё самое худшее. Допустив эту тактическую ошибку, Вы доказали, что не так уж и умны, что Вы обыкновенный скотина и Вас можно переиграть.

Он ослабил хватку, чего хватило, чтобы носки туфель Кэлен коснулись земли, и она получила хоть какую-то опору.

— Ты действительно — нечто, — сказал он, и в его гневном выражении стала медленно проявляться хитрая улыбка. — Мне начинает нравиться то, что я приготовил для тебя.

— Я уже указала Вам на вашу ошибку, и Вы снова её повторяете? Видно, Вы к тому же ещё и не очень-то хорошо обучаетесь, верно?

Прежде, чем он, разозлившись, привлёк её к себе, приблизив её лицо к своему, в тот момент, когда его нагонявшие страх, удерживавшие её руки оказались полностью скованными, Кэлен, воспользовалась замешательством, и осторожно вытянула из ножен на его поясе, нож. Двумя пальцами она переложила его в руку. Его гнев был настолько велик, что он ничего не заметил.

Вместо того чтобы от её последнего оскорбления разразиться еще одним приступом ярости, он рассмеялся.

Кэлен уже плотно зажала нож в руке. Без подготовки и предупреждения, изо всех своих сил, она вонзила в него свое оружие.

Она намеревалась попасть лезвием под рёбра, чтобы повредить незащищённые внутренние органы, возможно даже сердце, если бы ей удалось его достать. Однако его хватка довольно сильно мешала движениям, поэтому она на долю дюйма промахнулась мимо намеченной цели и вместо этого ударила в его нижнее ребро. Острие ножа упёрлось в кость.

Прежде, чем она успела отдёрнуть его назад и снова нанести удар, он перехватил её запястье и вывернул ей руку, развернув её вокруг оси. Она ударилась спиной об его грудь. Прежде, чем она успела что-либо предпринять, он выхватил у неё нож. Огромные мышцы его руки, державшей её поперёк горла не давали ей вздохнуть. Она спиной чувствовала, как гневно вздымается его грудь.

Не желая признавать поражения, прежде чем потерять сознание от нехватки воздуха, она изо всей силы пнула его по голени каблуком. По его воплю она поняла, что попала. Она резко ударила локтем прямо в свежую рану. Он вздрогнул. Как только локоть срикошетил от удара, она размахнулась им посильнее, чтобы удар получился сильнее и направила удар назад в челюсть. И всё-таки, он был таким огромным, таким сильным, что всё это не возымело на него никакого действия. Скорее это походило на кулачный бой против быка. И, подобно быку, он только ещё сильнее рассвирепел.

Прежде, чем ей удалось выскользнуть из его рук, Джегань, выглядевший не хуже, чем до её нападения, схватил в горсть её сорочку. Он ударил её кулаком в пояс с такой силой, что её согнуло пополам и вышибло из лёгких дыхание. Она задыхалась от боли, пытая восстановить дыхание.

Кэлен поняла, что оказалась на коленях только тогда, когда он поднял её за волосы и поставил снова на ноги. Колени держали её нетвёрдо. Джегань усмехался. Его вспышка гнева была смыта неожиданным, опасным, но односторонним происшествием, и возможностью причинить боль. Он начинал получать удовольствие от игры.

— Почему бы Вам просто не убить меня? — сумела выдавить из себя Кэлен, пока он стоял, разглядывая её.

— Убить тебя? Зачем мне тебя убивать? Тогда ты просто станешь мёртвой. А ты мне нужна живой, чтобы я мог заставить тебя страдать.

Ни одна из Сестёр пальцем не пошевелила, чтобы обуздать своего хозяина. Кэлен знала, что, чтобы он с ней не сделал, они не станут возражать, против чего бы то ни было. Пока его внимание было обращено на Кэлен, он не обращал внимания на них.

Прежде, чем он успел снова ударить её, в палатку, отвлекая его внимание, внезапно пролился свет.

— Ваше Превосходительство, — раздался низкий голос. Голос доносился сбоку. Там сбоку, приподняв ковер и ожидая ответа, находился один из головорезов. Мужчина походил на тех двух охранников, которых она недавно прикончила. Кэлен подумала, что у Джеганя есть нескончаемый запас таких людей.

— В чём дело?

— Ваше Превосходительство, мы готовы сняться с лагеря. Мне жаль, что приходится Вас прерывать, но Вы приказали сообщить, как только мы будем готовы. Вы сказали, чтобы мы поторопились.

Джегань отпустил волосы Кэлен.

— Ладно, тогда приступайте.

Внезапно, размахнувшись, он закатил ей такую оплеуху, от которой она кувырком полетела на