ноющий бок и проклиная Кедермена с каждым новым мучительным шагом. Время от времени они видели его далеко вверху — судя по его походке, бегство тоже давалось ему не слишком легко.
По мере подъема до них все отчетливее доносилось эхо пробуждающегося к рабочему дню Уоппинга: голоса, пароходные сирены, грохот колес и копыт, лязг фабричных машин. Глубоко внизу прошел еще один поезд, добавив к этой какофонии звуков свой грохот. Наконец они поднялись на улицу. После газового освещения туннеля и лестничных шахт даже свет пасмурного лондонского утра показался ослепительно ярким. Дождь все еще шел, то усиливаясь, то ослабевая. Узкие улицы Уоппинга были забиты толпами людей и доверху нагруженных повозок; в концах упирающихся в Темзу улиц виднелись силуэты морских судов.
— И где этот сукин сын? — прохрипел детектив. Лицо Армстро перекосилось от плохо сдерживаемой ярости. — Нам никогда не найти его в этой вонючей толчее!
Скитер был слишком занят, жадно глотая воздух, чтобы ответить. Они начали опрашивать прохожих и почти сразу же напали на след благодаря оборванной, грязной девчонке лет двенадцати, которая тащила корзину забрызганных грязью цветов. Она ткнула пальцем в направлении Уоппинг-Хай-стрит.
— Туда он пошел, мистер, — сшиб меня с ног и не сказал ничего. Все цветы по грязи раскидал, правду говорю, да потоптал половину, и хоть бы извинился…
Скитер кинул ей в корзину пару шиллингов и, не обращая внимания на удивленно-восторженный визг, устремился сквозь моросящий дождь вдоль по Уоппинг-Хай-стрит. Довольно скоро они увидели Кедермена — в двух кварталах впереди. Он быстро шагал по улице, полагая, судя по всему, что преследование на этой людной улице ему не грозит. Скитер предупреждающе поднял руку, останавливая своих готовых броситься вперед спутников. Действительно, стук их подошв мог спугнуть Кедермена.
— Вон он! Что ж, подберемся поближе…
Однако прежде, чем Скитер успел договорить, Кедермен свернул с Уоппинг-Хай-стрит в Уоппинг-уолл, узкий переулок, где он нашел паб и исчез в его дверях. Вывеска над ними гласила: «ПРОЦВЕТАНИЕ УИТБИ».
— Ублюдок вряд ли мог найти более мерзкое прибежище человеческих отбросов, — негромко пробормотал Тэнглвуд. — Это заведение буквально кишит ворами и мошенниками всех мастей.
Скитер направился к дверям.
Сильно раскрасневшийся от долгого бега под рекой, Кедермен облокотился на обшарпанную деревянную барную стойку у дальней стены паба, жадно глотая темное пиво из кружки и оживленно беседуя с барменом — судя по всему, он выспрашивал у того дорогу. Скитер дал остальным безмолвный знак разойтись, отрезая Кедермену пути к бегству. Кабак был заполнен толпой моряков, портовых биндюжников и прочего оборванного люда подозрительной наружности. Все они разговаривали, смеялись и жаловались на жизнь на дюжине разных языков, включая несколько не поддающихся переводу диалектов английского.
Не обращая внимания на всю эту тарабарщину, Скитер осторожно приблизился к Кедермену. Липкая грязь, покрывавшая его с головы до пят, привлекала к нему любопытные взгляды, но никто не окликнул его. В местах вроде этого лишние вопросы могли дорого, даже слишком дорого обойтись любопытному. Кедермен продолжал пить пиво, привалившись к стойке. Вода, стекавшая с его плаща, образовала уже небольшую лужицу на дощатом полу. Скитер сунул руку под плащ, сомкнул пальцы на рукояти своего большого «уэбли», кобуру которого расстегнул сразу же, как поднялся из туннеля в Уоппинг, и приготовился в любое мгновение выхватить его.
Он приблизился к Кедермену на расстояние вытянутой руки, когда тот поднял взгляд. Сначала глаза его расширились от неприкрытого потрясения, потом рот исказился в гримасе смертельной ненависти.
—
На какое-то мгновение слова Кедермена застали Скитера врасплох. Он как-то забыл, что щеголяет лицом Ноа Армстро. А Кедермен уже ринулся прочь от барной стойки.
По дороге он единственный раз обернулся, чтобы швырнуть в голову Скитеру полную тарелку клецек с карри. Скитер успел пригнуться, и она угодила в голову кого-то, стоявшего за его спиной. Попадание сопровождалось воплем боли и ярости. Кедермен прорывался к двери, расшвыривая всех на своем пути и переворачивая столы, оставляя за собой шлейф возмущения.
Скитер выругался и прыгнул вслед за ним — только чтобы обнаружить, что дорогу ему преграждает толпа возмущенных завсегдатаев паба в оборванной одежде.
— Пардон, — буркнул Скитер и, бросившись на пол, рыбкой проскользнул у них под ногами. Такого хода они от него никак не ожидали. Поднимаясь на ноги, он слышал хор проклятий и удивленных возгласов. Даг Тэнглвуд чертыхался где-то справа от него. Где-то позади хлопнул выстрел. Оглянувшись на мгновение, он увидел, что весь паб охвачен кулачной потасовкой. В толпе замелькали ножи и медные кастеты, а в воздухе крылатыми ракетами порхали тарелки с едой. Тэнглвуд и Ноа Армстро пробивались к выходу по пятам за ним; одежду их украшали комки риса, жаркого и чатни. Марго не было видно вообще.
— Бежим! — услышал он голос Армстро. Детектив пробивался к нему, расшвыривая оппонентов приемами, при виде которых Скитер позеленел бы от зависти, не будь он так перепачкан грязью. Пара оглушенных матросов полетела к ногам Скитера, что освободило дорогу к дверям для Армстро и Тэнглвуда.
— Где Марго? — крикнул Скитер, выбегая вместе с ними на улицу.
— Вышла черным ходом! Где, черт подери, Кедермен?
— Повернул на север! — скользя по камням тротуара, махнул рукой Скитер. Из-за угла вынырнула и подключилась к погоне Марго; из свежего пореза на лбу по лицу ее стекала кровь.
— Черт подери, Скитер! Тебе стоило застрелить этого ублюдка на месте!
— И кончить жизнь на виселице? Благодарю покорно! Я, может, и дурак, но не настолько!
Далеко впереди пролет моста раздвинулся, пропуская в гавань из реки величественный парусник. Оказавшийся вдруг в тупике Кедермен застыл, оглядываясь в поисках выхода. Он бросил взгляд на приближающуюся погоню и устремился на север, мимо массивного кирпичного здания, перед которым громоздились штабеля винных бочек. Судя по всему, здесь выдержанное вино разливали по бутылкам. На бегу Кедермен толкнул и повалил на землю несколько ящиков с подводы, разлетевшихся брызгами щепок и стеклянных осколков. Красное вино расплескалось по мостовой кровавым пятном, которое почти сразу побледнело, смешавшись с дождем.
Незадачливый виноторговец, только что купивший обращенное в дорожную грязь вино, гневно потрясал кулаками вслед Кедермену. Скитер исполнил замысловатый танец между осколками нескольких дюжин разбитых бутылок, отчаянно надеясь, что не поскользнется именно сейчас. Он благополучно миновал препятствие и устремился за Кедерменом по длинной, постепенно заворачивающей на восток полосе причалов вдоль южного рукава Западной гавани.
Кедермен петлял между штабелями транзитных грузов, уворачивался от злобных, насквозь промокших под продолжавшим моросить дождем грузчиков. На каждом из громадных складов красовались высоченные, почти во всю высоту здания буквы: «М» на восточном углу и «А» на западном. Кедермен вильнул вправо и исчез за углом очередного склада.
Скитер рванул следом и вылетел прямо к широкой полосе воды Уоппингской гавани. Кедермен застыл в нерешительности. Какое-то мгновение казалось, что он повернется, откроет стрельбу и ринется назад, на прорыв, но тут он увидел выход и бросился налево. Узкий металлический мостик тянулся вдоль обращенной к воде стены склада, и Кедермен побежал по нему, грохоча подошвами по железному настилу. Скитер полным ходом пустился вдогонку, стараясь не думать о том, что будет, если он оступится или поскользнется. Один неверный шаг — и полет в воду, а там останется только молить Бога, чтобы порыв ветра не сдвинул стоявшие у причала суда бортами. Мокрого места не останется.
Скитер перемахнул через мост и снова оказался на твердой земле. Добежав до восточного угла гавани, Кедермен круто свернул налево: путь на север ему преграждала Табачная гавань, и им пришлось бежать вдоль длинных складов, источавших аромат провяленного на солнце табака. Здесь сквозь открытые ворота виднелись ящики сигарет, дорогих сигар и трубочного табака. В проемах толпились недовольные
