— Что это? — спросил он Тутукина.
— Рваная газета, — ответил Тутукин.
— Это, это что?! — Главарь показал на фотографию.
— Не что, а кто. Это ваша Принцесса Маня, — сказал Тутукин. — Она исчезла на днях, и теперь её все ищут. Мы тоже ищем.
— Ур-ра-а-а! — заорал главарь. — Мы спасены! Они пришли за ней!
И только что дравшаяся компания стала обниматься, целоваться, прыгать и танцевать какие-то дикие танцы, которые тоже были очень похожи на драку.
— Вы бы объяснили, что происходит? — сказал Тутукин, когда разбойники немного успокоились.
— В чём смысл всенародного гуляния? — добавил Гарольд.
— Дорогие вы мои! — радостно кричал главарь. — Она у нас, эта Маня! Будь она неладна! Мы вам её отдаём! Просто так! Отдаём, и всё! Забирайте её к чёртовой бабушке! Она нам всю жизнь исковеркала!
— Может, выкуп за неё попросить? — предложил один из разбойников.
— Какой выкуп! Ты в своём уме, Жмот? — закричал главарь. — Мы же не знали, как избавиться от этой девчонки! А тут такой случай! Ты прикинь, она уйдёт, и мы снова влезем в наше грязное тряпьё, к которому мы так привыкли, возьмём свои ножи и пистолеты и будем работать, как в добрые старые времена. Грабить будем!
— Какое чудесное слово — «грабить»! Как песня. Он прав,™ сказал толстый. — Я всегда говорил, что Шеф у нас — это голова!
— А вечером, — продолжал Шеф, — придём в нашу лачугу, напьёмся медовухи и будем резаться в карты до утра! Как раньше! Это же свобода!!
— И будем варить нашу любимую чесночную похлёбку!
— И сморкаться в платочек не будем!
— И мыться не будем, и зубы не будем чистить!
— И никто не будет нами командовать!
— Пойдёмте быстрее, тут недалеко, — заторопился главарь.
— Видно, здорово она их достала, — заметил Тутукин.
— Молодчина, девчонка! — сказал Гарольд. — Я же говорил: если есть гномы, значит, где-то рядом должна быть и Белоснежка!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Утром следующего дня в районе Лягухиной заводи поднялся страшный переполох.
По дороге со стороны леса два десятка усталых, потных стрельцов вели на верёвочных растяжках Дракона.
Его обнаружили на Склизких болотах. Это был очень старый и дряхлый Дракон. Он тихонько лежал себе на солнышке, ел бруснику и лягушек, ни на кого не нападал, ничего не требовал. Он никуда не летал — крылья уже не слушались его. Бывало, взмахнёт ими пару раз и садится отдуваясь — одышка.
Стрельцы вели его целую ночь и очень устали. Несмотря на то, что от голода Дракон ослабел, вести его оказалось делом непростым. Он сопротивлялся как мог и периодически сбрасывал то одного конвоира, то другого в канаву. А у одного даже съел шапку.
Посмотреть на Дракона сбежалось всё село. Деревенские собаки носились вокруг с лаем, пытаясь укусить чудовище за лапу.
Наконец, Дракона загнали во двор. Конвоиры облегчённо вздохнули. Они вытирали мокрые лица рукавами и радовались благополучному прибытию на место.
Предчувствуя близкий конец, Дракон захрипел и хотел выпустить из пасти угрожающую огненную струю, но вместо этого просто икнул.
Обступив Дракона со всех сторон, стрельцы стали пихать его к дому. Вокруг бегала мама Шалбера с криками:
— Что вы делаете?! Вы же сломаете дом! Вы что, не видите — он не пройдёт в дверь!
— Чёрт с ним, с домом! — кричали служивые. — Нам приказано — мы выполняем! Подавай на меня! Морду, морду поверните левее! А теперь — раз, два, взяли!
Бегали и визжали дети, голосили старухи.
Когда Дракон уже наполовину был в доме, стена треснула и посыпались кирпичи.
Шалбер невозмутимо попросил пододвинуть Дракона ещё ближе.
— Вот ленивый, дьявол! — возмутились стрельцы.
Через несколько минут удалось-таки подтянуть голову чудовища к правой руке Шалбера.
Наступил исторический момент.
Шалбер лениво стукнул Дракона кулаком по затылку. Дракон зашипел, повалился на пол и затих.
Все облегчённо вздохнули и стали расходиться.
После обеда в Лягухиной заводи начался праздник. Громко играл местный духовой оркестр, в трактирах накрыли столы, и можно было пить и есть, сколько угодно.
Люди поздравляли Шалбера с победой. Стихийно организованная процессия ходила вокруг его дома с транспарантами, крича в окна: «Слава Шалберу! Слава освободителю Принцессы! Ура-а!» Вечером, когда стемнело, устроили грандиозный фейерверк.
Шалбер лежал на печке и ругался: из-за шума и грохота невозможно было вздремнуть после такой тяжёлой работы!
Про Дракона забыли. А он полежал немного, собрал остатки воли в кулак, уполз на задворки и как сквозь землю провалился.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
К Королю Опять Двенадцатому с неофициальным дружественным визитом нагрянул гость из соседнего государства — Король Дарвидон. Да не один, а с младшим сыном Авениром.
За обедом Король Опять любовался Королевичем. Шестнадцатилетний Авенир был красив и статен: высокий, ладный, бледное лицо обрамляли густые каштановые волосы. А глаза! Большие, карие, горячие. По манере держаться, по разговору было видно, что парень умён и хорошо воспитан.
«Хороший парень!» — подумал Король и загрустил.
«О таком женихе для Мани можно только мечтать!» — услышал Король.
Снова это был неведомо откуда взявшийся Голос.
«Чертовщина какая-то!» — Король оглянулся по сторонам. Откуда этот голос? Дарвидон был занят едой, его сын тоже молчал.
«Надо будет позвать лекаря», — подумал Опять.
— Не бойтесь, Ваше Величество, — сказал Голос. — Я ваш внутренний голос. Я ничего плохого вам не сделаю!
— Любезный Дарвидон, вы что-нибудь сейчас слышали? — спросил Король Опять.
— Нет, — улыбнулся Дарвидон. — Разве что птички на улице поют. А что?
— Да нет, ничего. Мне, видно, почудилось.
После обеда Короли сели обсуждать свои королевские дела. Авенир подошёл к глобусу Опятьского государства и стал крутить его в разные стороны.
— Прошу прощения, Ваше Величество! — спросил Королевич. — А далеко эта Золотая роща??
Король Опять не успел ответить. Его перебил Дарвидон. Он резко повернулся к сыну и строго
