Мы стали оглядываться вокруг и обнаружили, что летим среди звезд по направлению к Солнцу, что совсем не означало, что на прием. Более того, мы были уверены, что нас туда не пустят. И все-таки было приятно, что мы летим в этом направлении, потому что такая же масса молекул летела и в противоположную сторону от Солнца.
Казалось, что никто нами не интересуется и мы сами по себе летим и летим.
Но сознание на то и сознание, чтобы пытливо выискивать по мелочам любую информацию. И вскоре мы уже осознавали, что, прежде чем пробиться к Солнцу, придется пролетать мимо разных планет, а может быть, и навсегда остаться на одной из них.
В этом мире существовала своя, очень строгая Солнечная система. Чем ближе планета к Солнцу, тем значительнее ее положение, тем лучше на ней условия существования для субстанций. Оттого-то такой плотный поток молекул и стремился в этом направлении. Чем дальше от Солнца находилась планета, тем условия на ней хуже, суровее и труднее для существования. Но справедливости ради должен отметить, что и туда было не протолкнуться, так как я уже заметил вам: каждой молекуле заранее была задана своя скорость и у каждой молекулы был свой маршрут.
Как на любой дороге, здесь было очень много космической пыли, сквозь которую вся лавина вновь прибывавших проникала без труда.
Совсем другое дело – мусор, занесенный человечеством в космос и которого было не намного меньше, чем космической пыли.
Одних только спутников-шпионов, всякого рода космических зондов и прочей космической техники попадалось великое множество. То и дело мы натыкались то на банку, то на бутылку, то на пустую бочку, что доказывало – даже райские просторы можно превратить в свалку ненужного барахла.
Ощущения от таких встреч были не самыми приятными и безболезненными. Но смертельно опасным для нас было бы столкновение с огромной космической станцией, которая вопреки всем эзотерическим законам не стремилась к Солнцу и летала поперек нашего общего пути! Провидение нас миловало, и мы проскочили мимо ее орбиты, устремляясь ввысь.
В течение всего полета мы постоянно ощущали негромкий гул.
Нет, это не были голоса, это был какой-то «гур-гур»: стремящиеся к Солнцу то ли делились мыслями, то ли выясняли отношения, то ли это был звук, вызванный трением молекул друг о друга. Так или иначе, но от этого семейного гула было как-то веселее.
Первой представительной инстанцией Солнечной системы встала Магистрисса ближнего круга, ведающая земными проблемами, – Луна, которая, постоянно вертясь вокруг Земли, все-таки оставалась препятствием на нашем пути к Солнцу.
Среди молекул началось нервное брожение и пространственная растерянность.
Часть из них уверенно, сделав вираж, отклонилась в сторону Центуриона эзотерических ополчений – Марса. Другая, самая приземленная, часть недовольно осела на Луне. Третья же, самая беспокойная, неслась выше, в сторону Венеры.
Наш торопливый сосед, обойдя Луну с другой, менее известной стороны, подмигивая всем своим бесстыжим синим глазком, вырвался сразу на несколько молекул вперед, и теперь под нами оказался тот самый пятнистый, едва поспевающий за нами субстант, который мысленно бормотал про себя: «Тише едешь – дольше будешь», а рядом с ним какая-то разухабистая молекула беззвучно, но фальшиво напевала: «Долетим мы до самого Солнца и домой возвратимся скорей…»
Вот тут требуется некоторое пояснение. Забвение, о котором я говорил, касалось только того, кто ты, как тебя зовут, где ты жил, чем занимался, кто твои друзья, а кто враги и тому подобное.
Но твой эмоциональный запас, духовная наполненность и самосознание оставались с тобой.
Поэтому мы не удивлялись присутствию того же и у наших попутчиков. Оттого и ощущался этот негромкий гул.
Мы с супругой тоже обменивались мыслями.
– Как же тебе не стыдно! Уйти без меня в вечность. Ну представь, ты бы сейчас летел один среди незнакомых молекул!
Я ужаснулся, представив себе свое одиночество.
– Но это же зависело не от меня, – попытался оправдаться я.
– Это как сказать. Не надо было перед уходом злоупотреблять!
– Опять ты за свое.
И дальше все в том же духе.
Где-то позади осталась Луна, о которой мы тут же забыли, как и о Земле, потому что оборачиваться нам было некогда – очень уж велика была скорость. Того и гляди, в этой сутолоке впендюришься в какой- нибудь метеорит.
Впереди было гладкое темное море космоса и какое-то томительное ожидание покоя, которое бывает во время долгой дороги в край обетованный.
В наше сознание каким-то незаметным образом вплывали понятия и законы пребывания в этом новом, совсем незнакомом для нас мире. Словно кто-то давал нам понять: вы здесь никто и все, везде и нигде и ничто для вас все. А понятия и законы пребывания в Эзотерическом Пространстве укладывались в одну простую формулу: «не высовывайся».
И если кто-то пытался нарушить эти правила, то лишался самого главного – СОЗНАНИЯ.
Исчезновение СОЗНАНИЯ у той или иной молекулы-нарушительницы определялось едва заметной вспышкой, похожей на короткое замыкание, ведь сознание – это какая никакая, но все-таки энергия.
И как подтверждение этого, впереди и выше вспыхнула торопливая субстанция, нахально мигавшая своим синим глазком.
– Не долетел! – подумала прекрасная половина нашего сознания.
Я мысленно согласился: не уверен – не обгоняй!
А пятнистая молекула скорбно добавила:
– Тише едешь – дальше будешь!
Постепенно мы познавали, что каждому здесь предназначена своя планета.
Примитивно это выглядело так. Любвеобильным – Венера, торгашам – Меркурий, любителям повоевать – Марс и т. п.
Труднее всего было с политиками, потому что этим было свойственно все вместе.
Обладая привилегиями на Земле, они, конечно, рассчитывали на исключительность и здесь.
Но Солнечная система на то и была Солнечной, чтобы справиться и с этим.
Все они (если не нарушали законов Эзотерического Пространства и не лопались как лампочки) в порядке общей очереди, что само по себе было им невыносимо, минуя Венеру и Меркурий, оказывались в конце концов на Солнце и… плавились, оставляя на нем темные пятна.
Вот потому-то субстанция, следовавшая за нами и повторявшая «Тише едешь – дольше будешь», несомненно, была политиком и не спешила, расплавившись, увеличить собой темное пятно на Светиле.
А разухабистая субстанция, мечтавшая долететь «до самого Солнца», явно не понимала, что, долетев, ей уже никогда не возвратиться домой, в свою «родную проходную» в Охотном ряду.
Летело время, и вот уже впереди показалась «Пристань всех сексуально озабоченных» – Венера. И что же тут началось! Толпы молекул, пытавшихся обогнать своих спутников, лопались, как новогодние петарды, исчезая бесследно и навсегда.
Солнечная система, сохраняя престиж, и тут была беспощадна.
Те же, кто из последних сил выдерживал порядок, оседали на планете, становясь ее венерическими бурями мятежного оранжевого цвета. И надо сказать, бури эти и даже грозы были много страшнее, чем на Земле. Именно поэтому Венера так ярко светится на небосклоне.
