наблюдению за хозяйкой и исподволь подводить разговор к интересующей ею теме: что эта особа читает и откуда берет книги? К сожалению, она почти не обращала внимания на реплики собеседника и, трогательно волнуясь, закидывала его вопросами о ходе гордеевского дела.

— Прежде я боялась, что… у Вадима мало средств. Я привыкла не отказывать себе ни в чем. Муж хорошо зарабатывал. Но теперь решила: жизнь без Вадима — полжизни. Если нужно будет, я вернусь на работу, — она кокетливо склонила голову: — ведь у меня есть специальность — я гравер-художник, и, говорят, неплохой.

Но вот пришел конец халве и осторожным расспросам. Грачик знал все, что нужно: никого, кроме двух-трех поэтов, она не читала; ни в какой библиотеке не абонирована; о Конраде никогда не слыхала.

Первый пункт поручения был выполнен. Грачик перешел ко второму. Для этого нужно было посетить семью Гордеева. Грачик всего один — два раза бывал в этом доме и должен был себе признаться, что сейчас, посидев с Анной Саввишной и пришедшей к ней прямо со службы Ниной, пожалел о том, что так мало знал этот дом. Это была скромная, дружная семья со спокойным укладом жизни. Только теперь, ближе рассмотрев Нину и поговорив с ней, Грачик понял, что в этой девушке было все, что могло сделать ее подлинным другом и чудесной женой для Гордеева. Не говоря о ее внешних данных и хорошем вкусе, все на ней было к лицу, все было достаточно нарядно и вместе с тем скромно. Что говорить, Грачик с удовольствием глядел на эту девушку и от души жалел о расстроившейся женитьбе Вадима.

Незаметно пробежали два часа, проведенные у старушки Гордеевой. Грачик мог ехать прямо в институт, чтобы покончить с предположением Кручинина, будто злополучная книга могла принадлежать Вадиму. Откровенно говоря, Грачик не ясно представлял себе, что это может дать следствию, даже если книга действительно принадлежала бы Гордееву. Ведь скоро две недели, как он сидит в предварительном заключении, и, конечно, никакого отношения к покушению на Кручинина иметь не может. А впрочем… Не будет ли это значить, что покушавшийся на Кручинина до ареста Гордеева имел с ним сношения? Не будет ли это значить, что сообщник, имя которого так упорно скрывает Вадим, гуляет на свободе, наблюдает за следствием и даже старается отделаться от того, чья проницательность ему опасна? К сожалению, это могло быть именно так.

Как Грачик узнал от Нины, Вадим любил читать и пользовался двумя библиотеками: институтской, где он брал новые технические журналы и специальную литературу, и библиотекой Дома инженеров, где получал художественную литературу. Поэтому Грачик и начал прямо оттуда. Библиотекарша тотчас же сказала ему, что собрание сочинений Джозефа Конрада, действительно, было не так давно куплено библиотекой.

Но издание было другого формата, и содержание страниц 137–138 не сходилось. Другого издания Конрада в библиотеке нет и не было.

Грачик вздохнул с облегчением. Теперь он был почти уверен в том, что злосчастный пыж никакого отношения к Гордееву не имел. Грачик был заранее уверен и в том, что в институтской библиотеке никакого Конрада никогда не было и нет.

С легким сердцем он помчался в институт и, само собой разумеется, никакого Конрада в каталогах не нашел. Он для вида изобразил на лице огорчение и вернул библиотекарше картотеку.

— Вы не нашли то, что вам нужно? — спросила она.

— Нет, не нашел.

— Чем же вам помочь? — сказала любезная старушка. — А, простите, что вы искали?

— Джозефа Конрада.

— Ах, беллетристика! — несколько разочарованно воскликнула она. — Так я посоветую вам обратиться в библиотеку нашего месткома. У них кое-что есть.

В этом «кое-что» звучала нотка не слишком обнадеживающего презрения.

Оставалось только поблагодарить и отправиться в другую комнату, хотя Грачик был убежден, что делает это напрасно.

— Конрад? — спросила его уже совершенно иным тоном юная библиотекарша месткома. — У Конрада много вещей. Говорите, что вам нужно?

— «Прыжок за борт».

Девица сделала глубокомысленное лицо, затем исчезла и через несколько минут заявила:

— Книга утрачена.

— Что значит — утрачена?

— Это значит, что она не возвращена абонентом и вычеркнута из инвентаря. В общем, вам это все равно. Книги нет. Берите что-нибудь другое.

По мнению девицы, вопрос был исчерпан. Грачику пришлось, предъявив удостоверение, потребовать сообщить имя абонента, не вернувшего книгу. Этим абонентом оказался… инженер Гордеев.

— Инвентарный номер «3561»? — спросил Грачик с последней искрой надежды.

Последовал беспощадный ответ:

— Да.

На следующий день друзья не виделись. Открытие того, что книга действительно принадлежала Гордееву, очень огорчило Кручинина. Он никого не принимал. Только через день Грачик попал к нему и застал его в самом мрачном настроении. На столах, на креслах, возле постели — всюду валялись развернутые книги самого различного жанра и содержания. Это значило, что Кручинин хватается за все в поисках успокоения и не находит его. Он встретил молодого друга не очень ласково:

— Где ты пропадал?

— Зачем пропадать? Нигде не пропадал. Дома сидел.

— Почему ты не пришел вчера?

— Вы же сами, джан, сказали по телефону: не приезжай, Сурен, пожалуйста, не приезжай.

— Я тебе это действительно сказал? — Кручинин пожал плечами, но Грачик знал, что это — игра. Кручинину попросту было совестно за вчерашнее поведение. — Хочешь халвы? — неожиданно спросил Кручинин.

— Никогда не отказываюсь.

— Так поедем к Фаншетте.

Через двадцать минут они стояли перед дверью Фаншетты и тщетно нажимали кнопку звонка. По- видимому, хозяйки не было дома. Им оставалось только уйти. И они были уже на середине марша, спускающегося к следующему этажу, когда дверь, наконец, приотворилась на длину цепочки и послышался знакомый голос Фаншетты:

— Кто там?

Через пять минут друзья сидели в той же комнате, которую Грачик уже дважды видел.

— Слышу звонок за звонком. Чувствую, кто-то свой, и ничего не могу сделать… сижу в ванне, — кокетливо щебетала Фаншетта своим неприятным фальцетом. — Теперь я должна вас покинуть, чтобы привести себя в порядок. Не могу же я оставаться в таком виде. — С этими словами она приподняла полу измятого халата не первой свежести.

Друзья остались одни. По-видимому, это как нельзя больше устраивало Кручинина. Не теряя времени, он принялся за новый детальный осмотр комнаты. Грачик знал: его друг отлична о помнит все, что видел здесь в первый раз. Теперь его глаз тщательно регистрирует изменения, происшедшие с того времени. Тут же в его мозгу происходит аналитическая работа: исследование возможных причин происшедших изменений, отбрасывание неинтересного и фиксация каждой мелочи, могущей дать малейший повод для предположений.

Хозяйка, подобно каждой женщине, уделит туалету достаточно много времени, — Кручинин мог не спешить. Он действовал методически, дюйм за дюймом подвигаясь вдоль стен, оглядывая каждую безделушку, поднимая некоторые из них, как бы примеряя, так ли они стояли прежде. Около маленького столика, на котором стояла мухоловка старинного фасона, Кручинин на несколько мгновений задержался, поманил Грачика и молча указал на этот смешной старомодный прибор. Грачик видел, как мечутся под стеклянным колпаком мухи, как те из них, что не нашли выхода вниз к приманке, завлекшей их в западню, бьются в воде, уже поглотившей изрядное количество жертв.

Кручинин тихонько сказал: