Исследование эволюции абсолютистского строя в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени неизбежно порождает обращение к основным институтам абсолютной монархии и обществу того времени. В западной историографии политическое устройство Франции XVI–XVIII вв., называемое «Старым режимом», олицетворением которого считают полудеспотическую власть короля, который правил государством с помощью армии, разветвлённого бюрократического аппарата и дворянского, паразитирующего на теле Франции, двора. Сделав себя почти неограниченным источником власти и упразднив большинство традиционных социально-политических привилегий, корона пыталась покончить с самим духом средневекового сословного представительства, традиционных судебных институтов и сеньориальных прерогатив, ограничивающих её полномочия. С этой членам сословных провинциальных штатов и парламентов, представителям дворянских и церковных ассамблей предлагалась заманчивая возможность приобщения к власти и богатству при дворе короля, который со временем стал мощным институтом давления на корону, от позиции которого зависела вся политика страны. Пребывая в уверенности, что, подчинив двор, тем самым можно дисциплинировать главную социальную силу государства — дворянство, французские монархи недооценили то обстоятельство, что они окружают себя свитой, которой можно не только приказывать, но с интересами которой нужно считаться. Знать Франции, отличавшаяся особенно высоким самосознанием и свободолюбием по сравнению с аналогичными элитами других стран, зачастую подчинялась короне только для того, чтобы извлекать выгоду из своего нового положения, и не упускала шанса любым путём добиваться от короля материальных благ. Король, несомненно, зависел от воли своего двора, борьбы дворянских клиентелл, общественного мнения, формировавшегося в стенах двора и распространявшегося затем по всей стране. Абсолютная монархия во Франции в своих взаимоотношениях с двором так и не стала абсолютной.

Вместе с тем двор и абсолютистский режим на протяжении XVI–XVII вв. претерпевал заметные изменения. Двор второй половины царствования Людовика XIV (1643–1715) и его преемников коренным образом отличался от двора XVI — первой половины XVII в., хотя и являлся его порождением. Справедливо заметить в этой связи, что термин «Старый режим» не отражает особенностей политического устройства Франции XVI–XVII вв., которые стоят особняком во французской истории. Двор в это время развивался под пристальным вниманием короны, желавшей превратить его в лучшую часть государственной машины. В царствование Людовика XIV, когда проблема открытых мятежей знати миновала, двор в обмен на свою лояльность стал диктовать свои условия монархии и довлеть над всей Францией. Король и его бюрократия, равно как и остатки традиционных учреждений страны, оказались у него на службе. Именно наличие паразитирующего двора короля, во многом истощившего ресурсы и терпение страны, стало одной из причин Французской революции XVIII в.

Однако вся логика борьбы монархии за создание своего, подконтрольного и управляемого, двора показывает, что долговременные цели короны отличались от того результата, который она получила позднее. Каждый её шаг в организации соответствующего времени двора являлся этапом развития абсолютизма, сыгравшего для Франции XVI–XVII вв., несомненно, более положительную, нежели отрицательную, роль. Корона вплоть до конца XVIII в. регулярно инициировала реформаторские нововведения, которые вызывали постоянное сопротивление консервативного двора. Впоследствии положение вещей кардинально изменилось, и двор перехватил инициативу реформирования системы государственной власти во Франции. Если в эпоху последних Валуа и первых Бурбонов большинство родовитого дворянства, составлявшего двор, продолжало рассматривать короля как своего сюзерена и главного военачальника и поддерживало традицию, принося оммаж за фьефы, то социальное смешение двора при Людовике XIV, когда произошла перегруппировка знати, а в состав элиты двора влилась парламентская и бюрократическая верхушка, равно как и провинциальная знать, тесно связало его с административно-судебным аппаратом и изменило саму природу аристократии. Она уже рассматривала себя не военным, а только придворным привилегированным сословием. Между тем ещё кардинал Ришелье писал, имея в виду дворянство, что «война — это его главная обязанность, ибо дворянство, которое не готово идти на войну по первому призыву государства, есть роскошь и бремя для страны и не заслуживает тех прав и преимуществ, которые отличают его от горожан». Представления о социальной роли благородного сословия в XVI–XVII вв. уходили корнями в прошлое, в эпоху «золотого века», и по сути оставались средневековыми. Все усилия короны по централизации Франции и подчинению непокорных феодалов в XVI в. постепенно переросли в борьбу за централизацию двора и направление воинственности дворянства на службу государству.

Гражданские войны (1559–1598 гг.), развернувшиеся в царствование последних Валуа, во многом явились реакцией дворянства на растущий авторитаризм короны. Желание Генриха III (1574–1589 гг.) замирить при дворе враждующие лагеря обернулось ещё более ожесточённой вспышкой противостояния. Создав жёсткую иерархию рангов и церемониал, расширив систему дворцовых учреждений, король сам спровоцировал конфликт с поддерживавшим его вначале католическим дворянством, исключая из штата двора целые клиентеллы. Королевская власть в XVI в. не смогла выиграть битву за двор, так как позволила усилиться высшей аристократии и вследствие этого была вынуждена лавировать между разными противоборствующими союзами. Все попытки Генриха III привлечь грандов ко двору вступали в противоречие с их политическими амбициями, что толкало короля на борьбу с их влиянием с целью переманить родовитое дворянство на свою сторону.

Испытания, выпавшие на долю короны во время гражданских войн, способствовали, однако, её желанию компенсировать потерю прежней силы, и монархи стали возносить на небывалую высоту идею божественной природы королевской власти, своё королевское величество, что выражалось прежде всего в той роли церемониальных королей, которую они начинали играть. Было очевидно, что в мирных условиях церемониал сможет дисциплинировать дворянство и стать средством управления им.

Первые Бурбоны пошли в общем по пути Генриха III, предпочитая держать грандов на вторых ролях и полностью удалив их от политической жизни. Действовать им было гораздо легче, нежели королям прежней династии, поскольку гражданские потрясения во многом обескровили дворянство, многие лидеры которого погибли в междоусобице. Однако далеко не всё родовитое дворянство было готово поддержать корону и принять дворцовые строгости. Поляризация дворянства продолжала оставаться существенным фактором политической жизни двора и страны. Корона часто использовала борьбу фракций, укрепляя своё положение. Обделённые королевским вниманием дворяне толкали на интриги и мятежи своих патронов из числа высшей знати, вступая в борьбу с лояльной королю частью дворянства, в составе которой было много аноблированных лиц. Социальная политика абсолютизма ещё была слишком несовершенна, чтобы обеспечить службой всё дворянство, прежде всего при дворе. Короне вместе с тем удалось переломить тенденцию складывания политических клиентелл грандов путём окружения последних максимальными почестями и материальными благами, равно как суровыми мерами по подавлению всякой оппозиции. Оставшееся в одиночестве, разоряющееся среднее и мелкое дворянство предпочло мир с короной, осуществлённый во второй половине XVII в.

Институт двора обеспечил победу политического курса Генриха IV и Людовика XIII. Работа по совершенствованию его структуры, увеличению численности не прекращалась на всём протяжении царствования этих королей, хотя они и не обладали богатым опытом своих предшественников по обустройству двора. Тем не менее двор стал цементирующей основой в судьбах второго сословия, для многих членов которого придворные должности становились главной семейной собственностью, передаваемой по наследству. Круг двора, или «общество двора», при Людовике XIII стал обладать тенденцией к самозамыканию, превращаясь в главный социально-политический институт страны. Состав двора в 1620-1630-е гг. стал фиксироваться особыми учётными списками, содержащими перечень его благородного и неблагородного состава. Двор на службе короля был целью Людовика XIII и его главного министра Ришелье, в этом корона видела венец своего величия.

Двойственное положение двора заключалось в том, что, с одной стороны, он являлся фактором стабилизации для дворянства, поскольку давал возможность касаться власти и богатства, с другой, — являлся фактором нестабильности для короны, так как часть придворных считала недостаточным своё участие в государственных делах. Постоянные проявления дворянского недовольства в период правления