Ледигьера Мадлены де Бон, впоследствии герцог-пэр де Ледигьер, губернатор Дофине. Свой придворный пост он завещал племяннику Шарлю, герцогу де Креки.
Ответственными за состояние королевского гардероба являлись граф де Нансей и маркиз де Сен- Мар. Эдм де Ла Шатр, граф де Нансей (Edme de La Chatre, comte de Nancey) (ум. 1645 г.), известный своими мемуарами, принадлежал к старинному роду и был сыном первого графа де Нансей Анри де Ла Шатра, камер-юнкера Генриха III, пожалованного титулом в 1609 г. за верность короне. В 1643 г. Эдм де Лa Шатр стал командующим швейцарскими наёмниками и присоединился к французской армии, воюющей с Империей, однако был захвачен в плен, где и умер.
Особняком в доме короля стояло охотничье ведомство, состоявшее из четырёх главных подразделений, которые, собственно, обслуживали весь двор: псарни, сокольничьей, службы для ловли волков и дополнительной. Лица, возглавлявшие каждое из этих ведомств, занимали разное положение в иерархии, но были независимы друг от друга. Герцог де Шеврез, обладатель коронной должности обер- камергера, числился главным сокольничим, а герцог де Сен-Симон, первый шталмейстер — распорядителем охоты на волков. Организатором обычной охоты короля был обер-егермейстер герцог де Монбазон, Эркюль де Роган (Hercules de Rohan, duc de Montbazon) (1568–1654), сын Луи VI де Рогана, принца де Гемене (Guemene). За безупречную преданность Генриху III и Генриху IV во время гражданских войн в 1594 г. он получил титулы герцога и пэра, в 1597 г. стал кавалером ордена Святого Духа, а с 1602 г. выполнял почётные обязанности обер-егермейстера, являясь также капитаном гвардейцев Марии Медичи. Позднее герцог возглавил губернаторство Парижа и Иль-де-Франса. Такой поток королевских милостей был связан с политической лояльностью Монбазона, чего нельзя сказать о его детях — Луи VII де Рогане, наследовавшем все отцовские должности и титулы, и Марии, жене герцога де Шевреза.
Дополнительную охотничью службу (Maitre de service supplementaire (chasse)) возглавлял Никола де Лопиталь (Nicolas de L'Hospital) (ум. 1644 г.), маркиз, затем, при Анне Австрийской, с 1643 г., — герцог де Витри (Vitry), не зарегистрированный Парижским парламентом, кавалер ордена Святого Духа, капитан королевских гвардейцев, губернатор Прованса. Он был уже наследственным держателем своей придворной должности, т.к. его отец Луи де Лопиталь, маркиз де Витри, камер-юнкер герцога Анжуйского, брата Генриха III, являлся также капитаном королевских гвардейцев. Несмотря на немилость короля и последующее заключение Никола де Лопиталя в Бастилию ввиду его военных неудач, маркиз-герцог тем не менее смог сохранить придворный пост капитана гвардейцев за своей семьёй, добившись передачи его своему младшему брату Франсуа, продолжая числиться начальником дополнительной охотничьей службы.
Таковы были главные персонажи гражданского дома короля, центральной части двора Людовика XIII в последние годы его царствования. Достоинство каждого придворного определялось титулом, соотнесённым с должностным положением. Получение придворной должности, сопровождаемое негласной уплатой её предполагаемой стоимости бывшему владельцу и вышестоящему должностному лицу, обеспечивало её новому держателю близость к королю, почёт и социальное превосходство, за которыми стояло богатство и власть. Утверждая штат своего дома, Бурбоны обращали особое внимание на древность рода каждого дворянина, приказывая всем придворным представлять доказательства благородного происхождения минимум с 1550 г. Логика королевской политики, как в Средние века, так и в Новое время, исходила из того, что монархия зиждется на мощном фундаменте из аристократических родов, чьи корни уходят в глубины времён. Однако в равной степени с происхождением в деле получения высших придворных должностей играли роль военные заслуги перед короной, ведь дворянство продолжало рассматриваться только как военное сословие, преемник рыцарства, а также — степень преданности и лояльности к монарху. В последнем случае принимались во внимание не только личные достоинства дворянина, титулы и должности на королевской службе его предков, но также характер его взаимоотношений с королём и кардиналом Ришелье. Первый министр пытался делать всё возможное, чтобы добиться наполнения дома короля только лояльными себе аристократами.
В доме Людовика XIII (точнее говоря, в гражданском доме короля, ибо мы не рассматриваем здесь персональный состав военного дома короля, социальные характеристики которого в общем аналогичны характеристикам гражданского дома) господствовали представители старинных французских и иностранных фамилий, которых, однако, можно назвать новой аристократией, поскольку их титулы, как правило, превосходили титулы их предков. Характерно, что последние практически все обеспечили своим детям карьеры при дворе, выдвинувшись на военной службе благодаря верности Генриху III или Генриху IV во времена гражданских войн и затем в мирное время получив награды и должности. Появление новых титулованных фамилий из среднего и мелкого дворянства было связано не только с потребностью короны отличать верных ей представителей второго сословия, но и со значительным оскудением и численным уменьшением знати после сорокалетних религиозных смут. Генрих IV и Людовик XIII нуждались в достойном и почётном окружении. О том, что двор Людовика XIII наполняла именно новая знать, свидетельствуют брачные союзы названных персонажей: за редким и вышеоговоренным исключением, их жёнами были представительницы незначительных дворянских семей. Замечательно, что среди перечисленных руководителей дома короля не оказалось (за исключением Шевреза) потомков сторонников Лиги, оспаривавших власть и корону у Генриха III. «Кадровая» преемственность придворных, служивших последним Валуа и первым Бурбонам, кажется очевидной.
Обладатели главных придворных постов гражданского дома короля, как отмечалось, разбивались как бы на две группы. В первую входили носители высших коронных чинов — один герцог, один маркиз и один граф — принц королевской крови (кардинал Лионский в данном случае упускается нами из виду), во вторую — все остальные, т.е. три герцога, шесть маркизов, три графа и один барон. Очевидно, что при Генрихе IV и Людовике XIII не было чёткого соответствия должности определённому титулу, что имело место уже при Людовике XIV. Так благодаря фавору короля маркиз де Сен-Мар стал обер-шталмейстером, хотя до него этот коронный пост принадлежал семье герцогов де Бельгардов; граф де Маран и герцог де Бриссак занимали равные почётные должности в ведомстве королевского стола. Более или менее устойчивой подгруппой оказались первые камер-юнкеры: из четырёх человек трое были потомственными маркизами, один — графом, но сыном герцога. Подобная ситуация в доме короля была связана с обоснованным опасением монархов приближать высшую знать к влиятельным придворным постам — лишь четыре герцога-пэра занимали реальные функциональные должности при Людовике XIII, причём трое из них удостоились своих титулов в его царствование. Корона была уверена в их лояльности. Только герцоги могли претендовать в обмен на политическое бессилие и лояльность на исключительные почести и награды. Все четверо названных герцогов являлись также губернаторами больших областей и обладателями значительных состояний. Из маркизов только один Сувре-Куртанво какое-то время занимал пост губернатора крупной провинции, и это стало возможным лишь благодаря благоволению короля.
Самые важные губернаторства в XVI–XVII вв. были почти исключительной прерогативой герцогов. Герцоги — губернаторы, не входящие в штат двора, составляли придворную аристократию, привязанную к нему и обязанную участвовать во всех дворцовых церемониях, но обладающую гораздо меньшими правами при доступе к персоне монарха, чем герцоги с придворными обязанностями, главным образом ввиду своих потенциальных политических претензий на власть. Всё царствование Людовика XIII прошло в борьбе с высшей аристократией как при дворе, так и в провинции. Корона пыталась приручить ко двору верхушку второго сословия, что было бы гарантией внутриполитической стабильности, но не рисковала наделять её придворными постами с реальными полномочиями, т.е. возможностями влиять на королевские решения и соучаствовать в управлении государством. Поэтому многие знатнейшие фамилии Франции, когда-либо активно участвовавшие в политической жизни, были со времён Генриха III и Гугенотских войн отстранены от дворцовых должностей: Гиз-Лотарингские, Вандомские, Валуа-Ангулемские, Лонгвиль-Орлеанские и др. Свою политическую активность они реализовывали в придворных интригах, заговорах и реже — в вооружённых мятежах.
Основной профессией дворянства считалась война, и в период военных действий мужская часть двора какое-то время проводила на фронте, хотя с 1635 г. Людовик XIII освободил придворных от обязательной мобилизации. Дворцовая служба тем не менее у большинства аристократов сочеталась с военной. Хотя практически все рассматриваемое окружение короля побывало на войне с Испанией и с Империей, но многие находили повод дезертировать и вновь оказаться при дворе. Военная служба, впрочем, оставалась престижной, и придворные часто обзаводились военными должностями, благодаря
