По возвращении в контору Бланка ожидал факс от Ханса Рудольфа Науера: «Настаивайте на соблюдении сроков. Вы уполномочены пригрозить ему прекращением переговоров».
Бланк попросил связать его с д-ром Флури, но дальше секретарши ему продвинуться не удалось.
— Господин Флури на совещании. Что ему передать?
— Передайте ему, что партнеры по переговорам настаивают на сроках.
Бланк знал секретаршу Флури. Ей было под шестьдесят, и она производила впечатление сведущей во внутренних делах организации больше, чем положено просто секретарше. После секундного молчания она наконец произнесла только одно слово:
— Понимаю.
Вскоре после этого Флури сам позвонил Бланку.
— Что значит: они настаивают на сроках? — резко спросил он.
— Они не намерены больше затягивать подписание, — разъяснил Бланк.
— Но я настаиваю на этом, — повысил голос Флури.
— В таком случае, — не без злорадства сообщил Бланк, — я уполномочен поставить вас в известность о прекращении переговоров.
После короткого молчания д-р Флури положил трубку.
Спустя полчаса его секретарша подтвердила предыдущие сроки.
— На мой взгляд, он похож на менеджера, — сказала Пат, подруга, с которой жила Люсиль.
Они сидели на кухне и пили «Creme de banane»[13] — любимый напиток Пат. Пат поменялась с другой продавщицей из джинсового магазинчика обеденным перерывом и собиралась подменить подругу за лотком. Однако, увидев, что Люсиль обедает с Бланком, вернулась на работу. И сейчас ей не терпелось узнать о мужчине побольше. «Creme de banane» должен был при этом послужить средством, побуждающим к откровенности.
— Это у него одежда для работы. Он адвокат. На самом деле он отвязный парень.
— Адвокат — и отвязный!
— У него красивые руки, красивые глаза и приятный голос.
— И этот костюм.
— Не будь мещанкой.
— При чем тут мещанка?
— Ты говоришь предвзято, а это мещанство.
— Просто есть вещи, которые несовместимы. Это как в одежде.
— Я же не собираюсь за него замуж, — рассмеялась Люсиль.
— Чего же он хочет?
— Он живет в другом мире, и ему интересен тот мир, в котором живу я.
К ноге Люсиль прильнул серый котенок. Она подняла его и поднесла к его мордочке рюмку с ликером. Котенок понюхал и в испуге отпрянул. Это развеселило подруг.
— Вы еще встретитесь?
— Он меня об этом не просил.
В комнате Пат зазвонил телефон. В прошлый раз она забыла положить трубку обратно на телефонную базу на кухне. Пат вышла, коротко переговорила, вернулась и протянула трубку Люсиль.
— Сейчас попросит.
Зима тяжело расставалась со своими правами и словно брала реванш за те несколько по-настоящему весенних мартовских дней. Шквалистый ветер нагонял на город кратковременные ледяные дожди. Бланк добирался до парка на такси, и по мере движения на лобовом стекле оседало все больше и больше капель.
В «Лесной тишине» посетителей не было. В задней комнате, которую они заранее сняли для переговоров, чувствовался застоявшийся запах табачного дыма, и было зябко. Урс Бланк пришел немного раньше. Он заказал себе чай с мятой и остался в пальто.
Постепенно прибывали участники заседания. Доктор Флури и его адвокат — на этот раз в вышедшей из моды лыжной куртке — появились, как водится, последними. Зато впервые с начала переговоров Флури снизошел до извинений.
Пока просматривали договоры, он сохранял молчание. Лишь когда его адвокат обратил внимание на новый пункт, касавшийся ответственности, в нем опять восстал дух противоречия.
— Я не поставлю подпись под этим условием, — объявил он присутствующим. — Откуда оно взялось?
Вопрос был адресован Бланку.
— Это стандартное условие американских договоров о слиянии.
— У нас тут не Америка.
— Этот пункт добавлен с целью приведения текста договора в соответствие с международными стандартами. К тому же лимит ответственности в двадцать миллионов настолько высок, что он выглядит чисто символическим. Впрочем, если никто не возражает, мы могли бы вычеркнуть его. — Бланк оглядел собравшихся.
Возражения возникли у Науера.
— Если бы этот пункт отсутствовал с самого начала, я не стал бы возражать. Но на правлении меня могут спросить, почему он вычеркнут. И что я им отвечу, господин Флури?
— Что он появился задним числом.
— А как я им объясню, что множество пунктов, внесенных задним числом по вашему требованию, не вычеркнуты?
— Так вы желаете оставить этот пункт?
— Постойте, — вмешался Бланк. — Это я его вставил. Мой сотрудник по ошибке перенес его из стандартного договора, а я не стал убирать. Честно говоря, я посчитал, что риск в двадцать миллионов вообще не тема для разговора.
Впервые за время заседания Флури взвинтился:
— Разумеется, нет!
— Но если этот пункт вычеркнуть, то впечатление будет обратное, — возразил Науер.
Все остальные одобрительно кивнули. Даже адвокат д-ра Флури.
Флури на мгновение заколебался. Затем пробурчал:
— Дальше!
После этого он не издал ни звука, разве что, поставив первую из своих шестидесяти четырех подписей под договорами и дополнительными соглашениями на всех аутентичных экземплярах, тяжко вздохнул.
Бланк заранее попросил охладить две бутылки шампанского и теперь приказал принести их. Все подняли бокалы и выпили за будущее «Шарад-Элеганцы».
Участники заседания уже прощались друг с другом, а бокал д-ра Флури был все еще почти полон. Бланк внимательно посмотрел на пожилого человека в серо-коричневом костюме-тройке. Он выглядел очень усталым. От всей его неуступчивости и надменности не осталось и следа. Не оглядываясь, он направился к такси и неторопливо погрузился на заднее сиденье. В эту секунду Бланку стало его даже чуточку жаль.
Несмотря на погоду, Бланк решил не отступать от своего намерения дойти до трамвайной остановки пешком. В памяти еще живо сохранялось освежающее воздействие последней лесной прогулки.
Дождь превратился в тяжелые снежинки. Они таяли, едва достигнув мокрой листвы. На Бланке был плащ для верховой езды, кепка с козырьком и грубые полуботинки на рифленой подошве, которые он заказал много лет назад, но никогда еще не надевал.
Он шел между голыми стволами буков. Ничто не нарушало тишину, лишь изредка чавкали подошвы, когда он ступал на слякотное место. Снег усилился. Казалось, снежинки пустились в бесшабашную круговерть. Так и должно быть с настоящими снежинками.
