находящемуся по ту сторону Атлантики. Джордж Буш развязал войну в Ираке, одним из последствий которой стало распределение контрактов по реконструкции и восстановлению страны организациям США. Казалось, что Вашингтон был готов начать и продовольственную войну. Не запретом на торговлю, как было в восьмидесятых, когда Джимми Картер хотел наказать страны коммунистического блока. Те времена прошли. На этот раз Америка хотела навязать свою новую продуктовую модель, распространить свое генетически модифицированное зерно, также как кока-колу, «McDonald’s» и стереотипные фильмы.

Грегуар Батай понял, что теперь борьба ведется в открытую. Претенденты на свою долю рынка вышли из тени. Они хотели завоевать Европу. Грег же, будучи более скромным, но не менее настойчивым, хотел вновь завоевать любовь и уважение своей семьи.

Молодой человек расплатился и, покидая кафе, снова нащупал в своем кармане круглый мячик. Он решил вернуть его владельцу, офис которого находился в двух шагах отсюда, на Банковской улице. Грегуар направился туда с легким сердцем, приняв наконец решение.

Дон Мельчиорре смотрел на экран компьютера. То, что итальянец увидел на представленном там графике, не удовлетворило его.

Старый лев повертелся на своем стуле и позвал Эмилио Грациани, свое доверенное лицо, единственного человека, который, кроме него, разумеется, имел возможность напрямую контактировать с банками и финансовыми организациями Милана.

— Эмилио, — начал он, не утруждая себя приветствиями и считая обращение по имени большой милостью со своей стороны. — Эмилио, — повторил дон Мельчиорре, даже не приглашая своего подчиненного присесть, — я должен знать…

— Да, патрон?

— Мы — лидеры в производстве молока. Это очень хорошо. Йогуртов — тоже хорошо. Но скажите мне, пожалуйста, этот агропромышленный мир, в котором мы пытаемся удерживать свои позиции, в какой области он, по-вашему, развивается быстрее всего?

— Сегодня или в будущем? — спросил Грациани, поправляя очки с толстыми линзами, которые, казалось, служили ему, скорее, защитой от взгляда патрона.

— В будущем! — прокричал дон Мельчиорре. — В будущем!

— Тут нет никаких сомнений. Агробизнес будет канадским, южноафриканским, австралийским и бразильским. И, конечно же, я даже не говорю о США.

— Но почему же? Поговорим об Америке! И о других — о Южной Африке, о Бразилии.

Дон Мельчиорре снова покачался на стуле и показал на график, представляющий дерево группы «Verdi».

— Тогда объясните мне, Эмилио, почему наша группа, которая считается международной, не внедрилась ни в одну из тех стран, о которых вы упомянули.

— Транспортировка молока, даже концентрированного и пастеризованного, на большие расстояния нерентабель-^ на, — произнес Грациани, стараясь сильно не волноваться.

Уже не в первый раз его патрон, испытывая острый приступ мании величия, удивлялся тому, что его группа до сих пор не является империей. Однако этим утром дон Мельчиорре был настроен очень решительно: он действительно намеревался превратить свое дерево в целый лес — огромный и недоступный лес, в котором можно потеряться и в который трудно проникнуть чужаку.

— Я не говорю вам о транспортировке нашего молока, о его погрузке в самолет или на корабль, — нетерпеливо говорил Кабальеро, как его называли соратники. — Но ведь гам, в вашем Эльдорадо будущего, продаются компании!

— Несомненно, патрон, несомненно. Но позвольте напомнить, что определенная вами политика основывается на отказе от кредитования. А ведь приобретения за границей — это открытие кредитной линии, меньшая независимость, риск…

— Хватит, — отрезал дон Мельчиорре. — Я пригласил вас в свой кабинет не для того, чтобы вы объясняли мне, как управлять предприятием. Вы должны быть изобретателем, Эмилио, новатором, создателем.

— Я не могу создать деньги, которых не существует, — с обидой в голосе ответил Грациани.

В ответ патрон лишь пожал плечами — а чего еще он мог ожидать от своего подчиненного? Управляющий развернулся и, расстроенный, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

А дон Мельчиорре был уже далеко — в Бразилии, Южной Африке или Канаде. Там, где билось сердце того мира, который вызывал у него дрожь, мира бизнеса в масштабе XXL, мировой экономики, планетарного успеха.

С личного телефона дон Мельчиорре набрал скрытый номер. На другом конце провода ответил мужской голос.

— Через час в опере, — произнес хозяин группы «Verdi».

— Я буду, — ответил баритон.

Дон Мельчиорре посидел несколько минут в тишине, приводя в порядок мысли, а затем позвал своего шофера.

— Джузеппе!

— Да, патрон.

Дон Мельчиорре вздрогнул. Джузеппе Альбони был другом детства и более сорока лет работал у него водителем. Своим складом характера, храбростью, широтой души и щедростью бедняк Джузеппе Альбони навсегда завоевал сердце дона Мельчиорре. Они были сообщниками, у которых никогда не возникало конфликтов, разве что из-за какой-нибудь красотки в молодости. Но это было так давно…

— Что это взбрело тебе в голову называть меня патроном?

— Я пошутил, — улыбнулся Джузеппе.

— Плохая шутка, — ответил дон Мельчиорре. — Выводи машину во двор, мы уезжаем.

— Далеко?

— В Милан.

— А… — произнес Джузеппе.

— Через 45 минут я должен быть в опере.

— У нас еще много времени!

— Действительно.

Улыбка снова появилась на лице Джузеппе. Милан был всего лишь в восьми километрах отсюда. Если «патрон» хотел выезжать уже сейчас, это означало, что он хочет проехать по дороге их детства, вернуться в старые добрые времена.

Дон Мельчиорре сел на заднее сиденье старой «Мазератти», которая благодаря Джузеппе находилась в прекрасном состоянии. Салон автомобиля был отделан кожей и красным деревом. Эту машину уже давно сняли с производства, но владелец группы «Verdi» ни за что не хотел с ней расставаться, несмотря на заманчивые предложения, которые постоянно делал ему концерн «Fiat». Кабальеро нравился величественный вид «Мазератти». Любуясь пейзажем сквозь тонированные стекла автомобиля, дон Мельчиорре наслаждался спокойствием и тишиной в компании старого друга Джузеппе.

Шофер сам выбрал дорогу. Он знал, куда хочет заехать дон Мельчиорре. Они пересекли огромную равнину и дубовую рощу. Затем направились к единственному холму, который возвышался посреди этой равнинной местности.

— Сюда? — уточнил Джузеппе, встретив взгляд своего друга в зеркале заднего вида.

— Да, — ответил дон Мельчиорре.

Они подъехали к хутору из пяти или шести домов, практически превратившихся в руины. Когда-то здесь жили люди. Только они двое знали об этом месте, потому что выросли на этом клочке земли, вдали от всего мира, в бедности, но окруженные родительским теплом. К счастью, они смогли получить образование и вырваться из своего окружения.