приготовит, скажем, альпаргаты, пусть не обижается, — утром пойдет босиком. У нас так…

Капитаны для приличия пошумели, но каждый помнил: договор с Кортесом подписан, а значит, придется идти, куда посылают. А едва отряды покинули город, а небо затянуло синими грозовыми тучами, прибежал гонец из Мешико.

«Это Альварадо пишет. В столице мятеж», — прочитал Кортес и встревожено затаил дыхание.

Он оставил столицу в абсолютном спокойствии — Какама-цин в цепях, Мотекусома под домашним арестом… и все-таки город был ненадежен.

«Вожди хотели напасть на нас, — писал Альварадо, — но я их опередил и убил почти всех…»

В небе раскатисто пророкотал гром, и по спине Кортеса пробежал холодок. Он знал, что Альварадо не смог бы собрать в одном месте всех без исключения вождей, но знал и другое: убийство даже одного вождя — огромная беда.

«Это все из-за Мельчорехо, — разбирал Кортес прыгающие буквы, — его здесь распяли, как Христа, а потом…»

— Уф-ф. Ты, верно, напился, Альварадо! Мельчорехо уже год, как покойник, — с облегчением выдохнул Кортес и повернулся к Ортегильо. — Спроси гонца, что там происходит…

— Восстание, — коротко перевел Ортегильо.

— И кто взбунтовался? — уже не зная, чему верить, прищурился Кортес.

Все еще не успевший отдышаться гонец произнес длинную тираду.

— Он говорит, вся столица, — растерянно моргнул толмач. — Альварадо убил почти всех вождей и много жрецов, и теперь сидит во дворце — в осаде.

— Что-о?! — подскочил Кортес. — Как это в осаде?!

Гонец что-то пробалаболил.

— Да, в осаде, — подтвердил Ортегильо. — В старых апартаментах. Осаждают со всех сторон, мешиканцы уже сделали два пролома в стенах и несколько раз поджигали ворота.

— Господи! — схватился за голову Кортес. — Чертов Альварадо! Что ты натворил!

Он превосходно понимал, что его ждет, если этот край немедленно не замирить, — утрата добычи, в том числе и законной королевской пятины и не менее законной доли Веласкеса, горящая под ногами земля, поимка своими же капитанами, цепи, суд на Кубе и виселица. В последнем он был особенно уверен, — после утраты такого количества золота Короны его даже Николас де Овандо не спасет.

— Ну, две-три недели Альварадо продержится… — бормотал он. — Просто обязан продержаться…

Во дворец нужно было вернуться любой ценой. Если не за Мотекусомой и Какама-цином, то за их гаремами — главной гарантией послушания провинциальных вождей.

«Стоп! — осенило Кортеса. — У меня же теперь и свой гарем есть! Неужели мешики против своего зятя пойдут?!»

В крайнем случае… следовало бросать гаремы и спасать золото, а если в столицу не удастся даже войти … что ж, все его богатство сводилось к неучтенным сходкой двумстам тысячам, лежащим в Тлашкале.

«Берналь Диас… — понял он. — Такое дело больше поручить некому…»

— Приведи мне Диаса, — повернулся он к Ортегилье. — И сразу же объяви сбор капитанов. Немедленно! Но чтоб язык мне держал за зубами. Иначе отрежу!

Когда недоумевающие капитаны, невзирая на льющий, как из ведра, дождь, собрались, Кортес первым делом подозвал коменданта крепости Вера Крус Гонсало де Сандоваля.

— Готовься передавать крепость Родриго Рангелю, — вполголоса произнес он. — Со мной пойдешь.

Умненький Сандоваль кинул на Кортеса испытующий взгляд, но промолчал.

— Ну, что друзья, — широко улыбнулся Кортес капитанам. — Кто-то из вас хотел военной славы и добычи?

Капитаны удивленно зашумели, и Кортес улыбнулся еще шире.

— Сеньор Наш Бог услышал ваши молитвы…

— Мы думали, ты здесь уже всех замирил, даже нам ничего не оставил, — произнес кто-то, и капитаны хамовато засмеялись.

— Так оно и было, — кивнул Кортес, — но в столице случился мелкий мятеж, и нам придется его подавить — быстро и беспощадно.

Капитаны переглянулись.

— А-а… насколько мятеж… мелкий?

Кортес выдержал паузу и глянул в сторону замершего Сандоваля.

— Это неправильный вопрос. Мы обычно спрашиваем две вещи: попал ли кто из наших товарищей в беду, и против кого мятеж. Отвечаю сразу на оба: в беду попал Альварадо с товарищами, а мятеж против Короны.

— Может, Альварадо сам виноват? — хрипловато выкрикнул кто-то из толпы.

— Если он виноват, он ответит перед Королевским судом, — отчеканил Кортес. — А наша задача: вернуть мятежников под руку Кастилии и всей Священной Римской империи.

Он повернулся к Королевскому нотариусу.

— Подтвердите, Годой.

— Это так, — привычно закачал головой нотариус.

Капитаны скривились. Они уже чувствовали: там, где однажды прошел Кортес, большой добычи уже не возьмешь, так что шкурой предстоит рисковать не за свой интерес, а за королевский.

— Надо срочно вернуть экспедиции в Пануко и Коацакоалькос, — предложил Гонсало де Сандоваль. — Все-таки две с половиной сотни бойцов…

— Я уже послал за ними, — кивнул Кортес.

— А индейцы? — вспомнил кто-то бравых союзников из Чинантлы.

Кортес нахмурил брови и сосредоточился.

— Хорошо. Индейцами я займусь сам, а ваша задача: дождаться возвращения экспедиций и выступить вслед за мной в Тлашкалу. Оттуда и ударим.

Когда насквозь промокший от вечного дождя Хуан де Алькантар пешком, с двумя товарищами, полусотней тотонаков и письмом, дозволяющим вынос доли гарнизона Вера Крус, прибыл в Тлашкалу и нашел отца Шикотенкатля — старого слепого вождя, тот выглядел напуганным.

— А-а… ваши уже здесь… — выдавил он.

— Как здесь? — не мог сообразить уже знающий по-мешикски Алькантар.

— Да, здесь, — подтвердил старик. — Золото вывозят.

Алькантар вскочил.

— Кто позволил?! Где это?! Откуда они его вывозят, я спрашиваю!

— Из арсенала, — моргнул ненужными веками слепец. — Это на площади.

Алькантар грязно ругнулся и выскочил во двор.

— Быстро к арсеналу! — скомандовал он. — Нас кто-то опередил!

Товарищи зло крякнули и сопровождаемые полусотней тотонаков помчались в центр города. Выскочили на центральную площадь, добежали до арсенала и замерли. У входа в арсенал стояли три лошади — все новые, из отряда Нарваэса.

— Ч-черт… — стиснул челюсти Алькантар.

Он уже понимал, что Кортес в очередной раз предпочел капитанов Нарваэса своим старым, проверенным в боях солдатам, и кто-то сейчас получит еще даже не заработанный кредит, а гарнизон — очередную порцию обещаний расплатиться как-нибудь потом.

Он подал знак носильщикам, чтобы те оставались на месте, а двум товарищам — готовиться. Дождался, когда те зарядят арбалеты, и тихо прокрался в арсенал.

— Диас?!!

Перед ним стоял Берналь Диас, и в руках у Диаса и двух его друзей были стопки одинаковых золотых слитков из общей добычи отряда.