из системы.

Болезнь не во власти человека, хотя нам сложно с этим согласиться. Она связана с той силой, которая ведет нас по жизни. Она связана с порядками души. Нередко болезнь переворачивает всю систему ценностей, взгляды, убеждения человека, переворачивает всю его жизнь. Но иногда человек упрямо отказывается смотреть на болезнь и на то, куда она его ведет. И это не просто отказ. Связь человека неосознаваемая и глубокая ведет его к смерти, и готовности к исцелению в нем, в его системе нет. За тяжелым заболеванием всегда скрывается неосознанное желание человека уйти из жизни, то есть умереть. Иногда случается так, что болезнь, которая могла бы привести к смерти, останавливается в своем развитии, наступает ремиссия. Но в самом человеке болезнь уже что-то изменила. Болезнь – это компенсация в семейной системе. Болезнь – это способ системы справиться с тем, что требует решения.

Болезнь – это исключенный человек. Забытое, исключенное преднамеренно или непреднамеренно какое-то событие связано с этим человеком, что-то тяжелое, неприятное в его судьбе. Событие столь велико, разрушительно или ужасно, что о нем тяжело говорить. В целях ограждения потомков от столкновения с чем-то тяжелым свершившееся трагическое событие утаивается. Чаще о нем не вспоминают, стараются забыть. Но вместе с плохим поступком исключается и сам человек, его совершивший. Но вот в чем парадокс: не имея никакой информации, потомки переживают все чувства, ощущения, вытесненные когда-то их предками. Потомки, не имеющие часто информации о том, что происходило, компенсируют своей жизнью и судьбой то, что исключено. Забытая или утаенная тема продолжает жить в их душе, психике и в их теле.

Если человек болен, то он отделен от того, что исключено. Отделен от того, что исключено в его системе. Он отделен тем самым от чего-то в своем теле. Какой-то орган или целая система входят в согласие с тем, что исключено. Больной орган или система в согласии с тем, что исключено в системе. Больной орган или система в согласии с родовой душой, с порядками души, с тем, что исключено, но она указывает на то, на что человек не хочет смотреть и с чем не хочет соглашаться.

На прием пришел Вячеслав вместе с отцом, их целью было пройти курс психотерапии в отношении алкогольной зависимости Вячеслава. Когда я беседовала с отцом, он рассказал о своих переживаниях по поводу проблем сына, о своей готовности во всем ему помочь. Когда я начала работать с Вячеславом, оказалось, что он своей болезнью делает что-то для отца. Работа продвигалась небольшими шагами. Как только Вячеслав освобождался от того тяжелого, что он нес вместо отца, и ему становилось лучше, у отца повышалось давление. И Вячеслав снова возвращался в прежнюю связь, отцу становилось легче. Весь процесс протекал неосознанно и был понятен больше мне. Оставалось только одно – пригласить отца на сеанс терапии. Вячеслав и его сестра согласились передать мою просьбу отцу, но он отказался прийти, курс психотерапии Вячеслава пришлось прервать. В этом была его любовь – нести что-то вместо отца, в системе не было готовности для изменений. Хотя и неосознанно, но близкие были согласны с такой ценой.

Человек, который болен, неосознанно отделен от чего-то в своей семейной системе, он отделен от больного органа или целой системы в своем теле. Больной орган или целая система связаны с кем-то исключенным из семейной системы больного человека. Кто это? Тот, кто не достоин по меркам семейных ценностей семьи из-за своих поступков принадлежать их системе. И тогда это проявляется в виде болезни в теле кого-то из младшего поколения. Болезнь связывает больного потомка с отвергнутым предком, с тяжелой темой. Что происходит в семье? Кто должен быть принят назад? Какой вытесненный опыт предков требует согласия?

Все, что осуждается человеком, берет свое начало в осуждении в его семье. Все темы, которые отвергаются в семье, можно пересчитать по пальцам. В каждой семье это свой набор. То, что осуждается нами, и есть исключение.

Что мы осуждаем на самом деле? Мы осуждаем то, с чем не согласны. Мы осуждаем, когда считаем других виноватыми, а себя правыми. То, что мы осуждаем, мы отрицаем, не хотим видеть. Мы осуждаем то, что предками не принималось в нашей системе, то, что они не хотели видеть и отвергали. Это какие-то поступки, какой-то человек. Некоторые суждения в семье запрещены, какие-то поступки осуждаются, что-то отрицается, вытесняется. Это и есть исключения.

А что происходит с тем, что исключено? Исключение требует повторения в системе, в младшем поколении. Те, кто осуждает, часто вытесняют какие-то свои желания. Таким образом, они запрещают себе что-то, что когда-то имело место в их семейной системе, в их роду, но осуждалось.

Каков вывод? Принять тот факт, что многое, что нами отрицается, имеет право быть. Поскольку то, что нами отрицается, непременно врывается в нашу жизнь. С тем, что осуждается, придется нам столкнуться в нашей жизни или нашим детям. За тем, что осуждается, стоят люди. И это кто-то из наших предков. Это члены нашей семьи или нашего рода. Мы на самом деле осуждаем их.

Можно привести много примеров, как люди, осуждая что-то, не подозревают, что это имеет отношение к их семейной системе. Что осуждается? Часто это все те же тяжелые темы. Но в каждой семейной системе свой набор осуждаемых тем. Например, для одних отсутствие мужа у женщины или рождение ребенка вне брака – это позор, для других это вполне приемлемо. Или ребенок, от которого отказалась мать,  – часто этот поступок осуждается женщинами. Часто осуждаемые темы находят в своем окружении как сторонников, так и противников. Знакомые из жизни ситуации: женщины, гуляя с детьми, часто что-то обсуждают, по некоторым темам они приходят к согласию, а по некоторым нет. Стоит научиться отслеживать свои реакции на то или иное сообщение, утверждение, осуждение, как вырисовывается несколько тем, которые нас особо затрагивают и вызывают наше осуждение. Вот тут и находится то, что сокрыто в нашей семейной системе и, возможно, является тайной.

Что мешает человеку принять то, что он осуждает? Если мы принимаем осуждаемое в свое сердце, то мы принимаем того предка, который был исключен. Но вот в чем основное препятствие: когда мы принимаем осуждаемое, мы подвергаем сомнению семейные ценности, мы разрушаем некий семейной запрет. Мы сразу ощущаем дискомфорт, так как чувствуем потерю связи со своей семьей, а именно со своими родителями. От этого возникает внутренний дискомфорт, только преодолев который можно завершить принятие.

Что происходит, если исключенное принято? Каждый исключенный приобретает свое место в системе, находит место в нашем сердце, делает нас добрее, человечнее, мы растем. В отношениях утихают войны, вопрос о том, кто прав, а кто виноват, становится снятым. Война прекращена. Партнеры становятся способными глубже понимать и чувствовать друг друга.

Если то, что осуждалось, и те, кто отвергался, будут потомками приняты, то мы будем чувствовать себя иначе. В теле, в мыслях, в жизни появятся новые ощущения. Внутреннее принятие не может не отразиться на жизни человека, на его чувствах, ощущениях в теле.

Из практики могу сказать, что среди женщин часто встречаются вечные мечтательницы. Наталья пришла на консультацию, чтобы разрешить вопрос о том, что они с мужем не понимают друг друга. Постепенно стали отдаляться друг от друга. Она рассказала о своих претензиях, что ее раздражает в нем, как он не понимает ее. В то время как она рассказывала, по своим наблюдениям я поняла, что особого рвения или изменений эта женщина не хочет. Когда мы начали работать и я ей показала, какие возможны перемены, какие шаги нам предстоит сделать, и предложила ей подумать, действительно ли хочет она перемен, Наталья долго молчала, а затем сказала, что ей еще раз надо все обдумать. На мой вопрос, что ее останавливает, она ответила, что почувствовала какую-то странную тревогу. Это заставило всерьез ее задуматься, хочет ли она на самом деле перемен, ведь в подобной