лекаря и сказал:

      - Кстати, проверь, все ли снадобья у тебя на месте?

      Тот, быстро кивнув, стал рыться в своем ящике.

      - Этот Плутий был не так уж и прост, – продолжил Марцелл. - Не сумев попасть на несколько императорских курьерских кораблей, он, наконец, добился этого с нами и принялся осуществлять свой коварный план. Сначала через тебя, что почти ему удалось, когда я застал вас в каюте...

      - Прости, отец... – виновато вздохнул Крисп.

      - За что? – улыбнулся ему Марцелл. - Он и меня обвел вокруг пальца! Потом решил действовать через питьевую воду и, наконец, уговорил беднягу Максима поднять ложную тревогу о пиратах. Конечно, - обращаясь к охранникам, сказал он, - и вам не делает чести, что вы бросились спасать меня, а не важные императорские эдикты. – Тут Марцелл поморщился, вспомнив о том, что было в этих эдиктах, и махнул рукой. - Главное, что справедливость восторжествовала…

      Он вдруг заметил подавшегося к нему бледного лекаря и вопросительно посмотрел на него:

      - Что, нет сонного порошка?

      - Нет, господин! – с трудом ворочая языком, ответил тот. - Исчез мой амфориск с ядом!..

      - Да, – покачал головой Марцелл. – Он оказался еще большим мерзавцем, чем я предполагал! – Эй, Млад! – подозвал он. – А как тебе удалось обнаружить тайник Плутия, куда он спрятал печать?

      - А я, даже когда все думали только про пиратов, следил за ним! - с радостью отозвался мальчик. – И когда увидел, что он спрятал что-то в щель, тихонько подменил печать другой вещью.

      - Интересно, и что же унес с собой Плутий вместо печати? – с любопытством взглянул на него Марцелл.

      - Как что - мою монету!

      - Что?!

      - Представляю, как вытянется его лицо, когда он увидит вместо императорской печати самую никчемную вещь на земле! – засмеялся Крисп.

      И совсем не никчемную! – обиделся Млад. - Она помогла освободить нашу маму!

      - Ну ладно, ладно, - обнял его Марцелл. – Конечно же, это – самая бесценная монета во всем мире! Но для Плутия, которого, я уверен, в конце жизни ждёт… – он не успел сказать, что именно ждёт в конце жизни Плутия, потому что среди пассажиров, беседовавших с отцом Нектарием, началось какое-то движение, и послышался упрашивающий крик:

      - Ты в этом уверен? Тогда крести, крести меня поскорей!

      - В чем дело? – спросил Марцелл сидевшего ближе к пресвитеру Сувора.

      - Да вот, – объяснил тот, показывая на неказистого мужчину, наседавшего на отца Нектария. – Этот римлянин всегда и во всем завидовал всем. Недавно его соседа, простого безродного плебея, принял в свою семью и дал свое имя сенатор. Он даже из своего города сбежал, чтобы не видеть больше его. И тут вдруг узнал, что, если покрестится, то будет усыновлен не то что сенатором или даже императором, а самим Богом!

      - И что же отец Нектарий?

      - Вроде бы, согласился, – кивая на поднявшегося пресвитера, улыбнулся Сувор. – Сейчас начнет.

      Матросы снова принесли ведро с водой, отец Нектарий с молитвами трижды опустил в нее свой крест, и началось таинство святого крещения.

      Крисп видел его далеко не первый раз, но всё-таки подошел, желая на самом деле быть поближе к девушке. Римлянин снял хитон, оставшись в одной набедренной повязке, и отец Нектарий трижды облил его освященной водой.

      - Я бы тоже крестился, – вздохнул глядевший на все это пассажир болезненного вида, - но не знаю, выдержу ли те мучения, которые предстоят вам…

     - Истинно хочешь? - внимательно посмотрев на него, уточнил отец Нектарий.

      - Да. Очень…