один…

      Макс задыхался, а тьма вокруг него всё сгущалась, из неё доносились какие-то страшные, леденящие душу голоса, зовущие его по имени и смеющиеся над ним. От этой невыносимой тоски хотелось уже умереть. Но разум почему-то упрямо твердил, что смерти здесь – нет!

     А Макс всё летел и летел… И когда его мучения достигли предела и не было больше сил терпеть их, вдруг из бесконечно далекого уже света послышался ласковый, добрый Голос, не похожий ни на один из земных голосов:

      - Зачем он здесь? Он ведь еще не готов.

      И тут же из света показалась рука, в которую, что было сил, вцепился Макс. Она потащила его наверх, эта надежная, сильная рука, и он явственно услышал голос, который узнал сразу. Это был голос отца Тихона. Он говорил:

      - Ну что ты сопротивляешься, ангел мой, идем отсюда скорей! Идём скорее!

      Ужасающий мрак постепенно остался внизу. Макса снова обнял ослепительно яркий свет, от которого он зажмурился, а когда снова открыл глаза, то уже наяву увидел склонившегося над ним отца Тихона…

      Прошло пять минут, и отец Стаса снова зашел в палату, где лежал Макс.

      - Валентина, скорее! Сюда!! – раздался вдруг оттуда его громкий, взволнованный голос.

       Едва не плача: «Я ведь говорила, ему нельзя волноваться!..», - Валентина скрылась в палате, и вскоре вышла оттуда … с лицом, выражающим изумленную радость.

      А потом из неё появился ровным счетом ничего не понимающий Сергей Сергеевич.

      - Этого не может быть, этого не может быть! – то и дело повторял он.

      Стас ничего не мог понять.

      И тогда он тоже бросился в палату и увидел стоявшего посередине её с опущенными руками усталого отца Тихона. Около него лежал и улыбался, и это тоже было словно во сне, только уже не ужасном, а счастливом - обводя вокруг себя ничего не понимающим взглядом… живой, чуть смущенный Макс.

6

Услышав то, что сказала отцу Тихону Нина, Стас просиял.

      Волнения, связанные со смертью Макса, которую его отец, обретя дар речи, назвал клинической, и нечаянным воскрешением, постепенно улеглись. Все, кроме отца Тихона, покинули медпункт.

      Стас тоже вышел вместе со всеми и  принялся бесцельно бродить по деревне.

      «Ну, почему, почему у меня, как говорит папа, всё не так, как у людей? Ну, почему я такой? Почему всё не так идет в жизни?..» - мучительно думал он и вдруг с удивлением увидел, что ноги сами привели его снова в медпункт. Он медленно поднялся по ступенькам крыльца, вошел в коридор и только собрался постучать в палату отца Тихона, чтобы спросить его об этом и, наконец, задать свой главный вопрос, как на улице раздался шум подъехавшей машины и резкий скрип тормозов.

      «Неужели опять плохо с Максом?» - насторожился он, видя, как несколько человек вносят кого-то в распахнутую дверь. Но это была… Нина! Её рука безвольно свешивалась и болталась, едва не касаясь пола.

      - Скорей, медсестру! – бросил Стасу несущий её человек.

      Не чуя под собой ног, Стас бросился к Ваниному дому и стал кричать, стучать кулаками по закрытой двери, зовя Валентину.

     Та быстро прибежала с ним в медпункт и закрылась с Ниной в процедурном кабинете.

      Несколько минут оттуда слышались какие-то непонятные звуки и сдавленные рыдания. Наконец, Валентина появилась в дверях, снимая белые медицинские перчатки.

      - Жива? – молнией метнулся к ней Стас.