останавливаясь, плакала толстая восковая свеча. Желтые слезы текли по ней ручьями, застывая у самого основания…

            А Александр читал все с большей и большей силой:

            «Широ?к путь зде и уго?дный сла?сти твори?ти, но го?рько бу?дет в после?дний день, егда? душа от тела разлуча?тися бу?дет: блюди?ся от сих, челове?че, Ца?рствия ра?ди Бо?жия…»

            «Житие? на земли? блу?дно пожи?х и ду?шу во тьму преда?х, ны?не у?бо молю? Тя, Ми?лостивый Влады?ко: свободи? мя от рабо?ты сея? вра?жия и даждь ми ра?зум твори?ти во?лю Твою!»

            «Душе? моя?, почто? греха?ми богате?еши, почто? во?лю диа?волю твори?ши, в чесо?м надежду полага?еши? Преста?ни от сих и обрати?ся к Бо?гу с пла?чем, зову?щи: милосе?рде Го?споди, поми?луй мя, гре?шнаго!»

            «Иисусе, премудрости и смысла пода?телю, нищим кормителю, си?рым засту?пниче, болящим врачу?, исцели и просвети мое сердце, Иисусе, стру?пы греховными и страстей тлею покрове?нное, Иисусе, и спаси мя!»

            Наконец, он низко поклонился иконе Пресвятой Богородицы, прочитал:

            «Ма?ти Бо?жия, помози? ми, на Тя си?льне наде?ющемуся, умоли? Сы?на Своего?, да поста?вит мя недосто?йнаго одесну?ю Себе?, егда? ся?дет судя?й живы?х и ме?ртвых. Аминь!»

            Затем, опустившись на колени, прочитал длинную молитву.

            Медленно поднялся.

            И замолчал…

            - Что это было?.. – прошептала Вера, когда Александр закончил чтение и снова включил свет. Все лицо ее было мокрым от слез. – Ты еще никогда не читал такого акафиста!

            - Это не акафист, - поправил ее Александр.

            - А что же?

            - Канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу. Теперь я должен читать его целый месяц!

            - Почему?

            - В наказание за вчерашнее. Отец Лев, у которого я сегодня исповедался, назначил мне такую епитимью.

            - Зачем?

            - Затем, что лучше искупить свой грех и потрудиться здесь, чем потом вечно мучиться там! – кивнул себе под ноги Александр. - Ведь святые не зря говорят, что самая страшная боль на земле не идет ни в какое сравнение с самой малой болью в аду. Равно как и самая малая радость в раю бесконечно сильнее самых лучших земных ощущений!

            Вера терпеливо дослушала Александра и с недоумением спросила:

            - А почему отец Лев не назначил такую же епитимью и мне? Я же ведь тоже грешила подобным!

            - Так у тебя болезнь за нее идет! - улыбнулся Александр.

            Но Вера не приняла его улыбки.

            - Это еще почему? – строго спросила она.

            - А потому что болезнь, - принялся объяснять Александр, - если ее принимать благодушно, то есть с терпением и благодарением, то есть, с пониманием, что она дана тебе Богом для спасения выше многих других подвигов! Если хочешь знать, как говорят те же старцы, одна, сказанная во время тяжкой болезни и сильной боли, молитва «Слава Тебе, Боже», равна десяти тысячам молитв «Господи помилуй!», произнесенных во здравии!

            - И все равно! – упрямо сказала Вера. – Я тоже хочу целый месяц читать этот канон. Тем более что он очень пришелся мне по душе. Но, надеюсь, это не помешает нашим с тобой акафистам?

            Александр, решивший уже, что молитв на сегодня более, чем достаточно, со вздохом покосился на рабочий стол, где, видно, напрасно ждало его в этом доме интервью, и потянулся