Тиберий повторил все, что уже слышал Эвдем. Полибий задумчиво сказал:

— Как сказал бы любящий латинские поговорки твой друг и учитель Блоссий, ты ступаешь по огню, прикрытому обманчивым пеплом! Я же скажу как историк: немало писал я о людях, пытавшихся взвалить на свои плечи такую тяжесть, какую осмеливаешься поднять сейчас и ты. И уже благодаря этому имя твое переживет тебя, и истина, как самая верная и терпеливая дочь времени, поставит его в один ряд с Муцием Сцеволой, великим предком нашего уважаемого хозяина, Горацием Коклесом, Сципионом Африканским, Но остерегись, мало кто из этих людей умер в свое время собственной смертью. Я стар, ты — молод, и поэтому мне очень не хотелось бы в своем труде, упоминая о тебе, написать слово «был»...

— Как бы он, и правда, не накаркал беды! — обеспокоено шепнул хозяину Аппий Клавдий, и встревоженный не меньше принцепса сената, консул торопливым жестом приказал рабам вносить столики с яствами и винами.

Но Полибий, не обращая внимания на возникшую суету, с грустной улыбкой положил свою старческую руку на плечо Тиберия:

— Завтра тебе предстоит очень важный шаг. Задумайся над ним, И пусть дела и трагические судьбы лучших сыновей Рима помогут тебе сделать правильный выбор.

2. Царь и раб

            Фемистокл, как всегда, в доспехах и с мечом на поясе, при свете факела, придирчиво осматривал стрелы, наполняя ими свой простой, с дешевой медной накладкой, колчан.

            Услышав стук входной двери, он отложил в сторону очередную стрелу, казавшуюся ему ненадежной, и недовольно покачал головой:

            - Ну, наконец-то, Клеобул! Почему так долго? Мне давно надо быть на крепостной стене, посмотреть, как там!

            - На крепостной стене все в порядке! – послышалось в ответ.

            Фемистокл вздрогнул и поднял над головой факел:

            - Серапион? Ты?!

            - Да! – подходя, кивнул «друг царя». – Наши воины готовы отразить штурм, а римляне, как всегда, медлят!

            - Хвала богам, - сдержанно отозвался Фемистокл. – С чем пришел?

            Но Серапион не торопился с ответом и вел себя как-то необычно.

            - А… где Клеобул? – оглядевшись, спросил он, впервые называя раба Фемистокла не Афинеем, что значит просто раб из Афин, а его настоящим именем.

            - Тебе-то что до него? – с удивлением уточнил Фемистокл.

            - Мне ничего, а вот ты бы не выпускал его без особой надобности из дома.

            - Это еще почему?

            - В Тавромении неспокойно. Мало ли что может случиться… - уклончиво ответил Серапион.

            В его тоне не было обычной подозрительности. И это еще больше насторожило Фемистокла.

            - Говори прямо, что тебе надо? – потребовал он. – Зачем ты пришел в мой дом?

            - Только по долгу службы! – клятвенно прижал ладони к груди Серапион. – Тебя срочно вызывает к себе базилевс!

            - Меня? – изумился Фемистокл. - Он еще помнит, как меня зовут? Два месяца ему не было никакого дела до моих советов, а тут – к себе, срочно!.. Зачем?!

            - Там узнаешь! - приглашая следовать за ним, показал рукою на дверь Серапион, и снова в его голосе не было ни тени угрозы или злорадства.

            Фемистокл, недоумевая, вышел из дома, и его тут же взяли в плотное кольцо не меньше двух десятков воинов из личной охраны Евна.