Ох и дурак же ты все-таки, Алькатрас!

— Если мне не на кого надеяться, кроме вас, мисс Флетчер, — сказал я, — значит, я и вправду здорово влип.

— А вот это немножечко ниже пояса, Алькатрас, — заметил Синг. — Полегче бы на поворотах, а?

— Спасибо, Синг, — кивнул я, а сам, прищурившись, наблюдал за мисс Флетчер.

— Я действительно могу тебя выпустить, Алькатрас, — сказала мисс Флетчер. — Лучше не заставляй меня сделать нечто такое, о чем мы оба впоследствии будем жалеть. Я же годами присматривала за тобой, так ведь? Ты можешь мне доверять.

«Годами присматривала за тобой…»

— Да, — сказал я. — Присматривали. Наблюдали. И каждый раз, когда от меня отказывалась очередная семья, вы доходчиво рассказывали мне, какой я никчемный. По-моему, вам очень хотелось, чтобы я таким себя и чувствовал: брошенным и никчемным. — Я смотрел ей прямо в глаза. — Так ведь? Вы боялись, что однажды я пойму и сумею обуздать свою силу. Вы боялись, как бы я не понял, что это значит — быть Смедри. Потому-то вы так и обращались со мной. Чем более незащищенным я себя чувствовал, тем больше я должен был вам доверять. А своего Таланта — все больше бояться.

Мисс Флетчер отвела взгляд.

— Слушай, Алькатрас, — сказала она, — давай не будем выяснять отношения, а просто договоримся. Я выведу тебя отсюда, и прошлое будет забыто.

— А они? — спросил я, кивая на Синга и Бастилию. — Ладно, выпустите вы меня, а с ними что будет?

— А тебе-то что за печаль? — спросила мисс Флетчер, вновь заглядывая мне в глаза.

Я молча сложил на груди руки.

— А ты вправду изменился, — сказала мисс Флетчер. — Причем не в лучшую сторону. Неужели передо мной тот же мальчик, что только вчера сжег целую кухню? Давно ли тебя стала заботить участь тех, кто находится рядом?

Если по совести, я должен был бы ответить: «Минут пять назад». Делиться сокровенным с мисс Флетчер, однако, я не собирался.

— О'кей, — сказал я. — Предлагаю обмен. Хотите знать, где находится старикан? Так вот, я тоже хочу кое-что выяснить. Если ответите на мои вопросы — я отвечу на ваши.

— Отлично, — сказала мисс Флетчер и сплела руки.

«Деловая, как всегда», — подумал я и спросил:

— Как вы узнали о Песках Рашида?

Мисс Флетчер равнодушно отмахнулась.

— Твои родители пообещали его тебе при твоем рождении, — сказала она. — Таков обычай: новорожденному обещают наследство, которое затем и вручают в его тринадцатый день рождения. Соответственно, о том, что ты, вероятно, получишь Пески, известно было достаточно широко. Кое-кто из нас лишь слегка удивился, когда Пески в самом деле до тебя добрались. Другое дело, все мы обрадовались этому обстоятельству…

— Так вы, получается, с моими родителями знакомы?

— Конечно, — кивнула мисс Флетчер. — Если хочешь знать, я была их ученицей. Надеялась, что им удастся сделать из меня Окулятора.

Я хмыкнул.

— Это не то, чего можно достигнуть прилежанием.

— Ну… — Мисс Флетчер отчего-то разволновалась. — Я была так молода…

Я спросил:

— Выходит, вы с ними дружили?

— Я лучше ладила с твоим отцом, чем с матерью, — сказала она.

Я спросил сквозь зубы:

— Так это вы их убили?

Мисс Флетчер испустила короткий безжизненный смешок.

— Ну конечно же нет. Разве я похожа на киллера?

— Ко мне вы типа со стволом подослали.

— Это была ошибка, — сказала мисс Флетчер. — И потом, твои родители были Смедри. Их было еще трудней убить, чем тебя.

Я спросил:

— А зачем тогда вам дедушка Смедри?

— Нет, хватит, — сказала она. — По-моему, я уже ответила на слишком многие вопросы. Теперь твоя очередь держать слово. Где старик?

Я улыбнулся:

— Не помню.

— Но мы же договорились!

— А я соврал, мисс Флетчер, — сказал я. — Водится за мной такое, знаете ли.

Ну вот видите! Даже смысложизненное озарение не добавило мне благородства.

У мисс Флетчер глаза, что называется, полезли на лоб. Она что-то забухтела. Сколько лет я ее знал, но ни разу не видел, чтобы она вот так давала волю эмоциям.

— Хватит! — прозвучал новый голос.

Рука в темном рукаве оттолкнула мисс Флетчер с дороги, и перед решеткой камеры появился Блэкберн.

— Мальчик, скажи мне, где этот старый дурак, — проговорил он негромко.

Он смотрел на меня сквозь монокль, и стекло отливало красным. Клянусь, даже без Линз Окулятора я отчетливо видел черную тучу его ауры.

— Если не расскажешь по-хорошему, — Блэкберн потянулся к моноклю, — я тебя заставлю. — Из жилетного кармана появилось еще одно стеклышко, на сей раз черно-зеленое, я таких до сих пор не видал. — Это, — сказал Блэкберн. — Линза Палача. Глядя сквозь нее и фокусируя взгляд на той или иной части тела, я могу причинить тебе невероятную муку. Такую, от которой судорога рвет мышцы. Возможно — возможно! — она тебя и не убьет, но мечтать о смерти ты начнешь весьма скоро.

Он поднес руку к лицу и устроил монокль в глазнице.

— Я видел, мальчик, как эта штука причиняет людям неизлечимые параличи. Я видел, как пытаемые ломали себе кости, корчась от боли. А как они кричали! Как хотели сами себя убить, лишь бы прекратить пытку! Ну что, хочешь испытать подобное на себе? А если не хочешь, начинай говорить прямо сейчас!

Занятно все же, что делается с человеком, стоит ему хоть немножко попробовать, как это — быть лидером. Капелька ответственности, крошечка веры в себя — и вот я уже был готов противостоять полномасштабному Темному Окулятору. Я сцепил зубы, выставил подбородок и нагло уставился ему прямо в глаз.

Как и следовало ожидать, мой новообретенный героизм тут же и разлетелся под ударом высокооктановой боли.

Предполагается, что эту книгу будут читать без ограничений по возрасту, а посему лучше я опущу детали, описывая, каково это — оказаться под прицелом Линзы Палача. Просто попробуйте вспомнить самую стремную травму, которая вам когда-либо доставалась. Самую жгучую, самую невыносимую боль, которую довелось испытать.

Вызовите это в памяти и держите, не отпускайте.

А потом вообразите, что к вам подплыла акула и, пока вы зевали по сторонам, взяла да и перекусила вас пополам. Вот примерно так я себя и почувствовал. А еще — как будто проглотил пару-тройку гранат. Или вытерпел вечер в опере. И не говорите мне, что об акулах я вас не предупреждал!

Потом боль отпустила, и я обнаружил, что лежу на полу камеры, хотя не могу вспомнить падения. Надо мной склонился Синг, и даже Бастилия с озабоченным видом подбиралась ко мне. Хватая ртом воздух, я отыскал глазами Блэкберна. Он показался мне черной тенью, маячившей за решеткой.

Его губы легонько кривились от удовольствия.

— А теперь, мальчик, — сказал он, — расскажи мне то, о чем я хочу знать.