—
Да, посидим мы сегодня хорошо, — сказал Кузьма, и, будто в ответ на эти слова, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Глеб Ластивка, возбужденный, растрепанный, в небрежно заправленной в брюки клетчатой рубашке. Обошел вокруг стола, изучая бутылки, и сказал презрительно:
—
«Оксамит Украини», «Перлина степу», «Гурджаани»… А водочки не взял?
—
Перебьешься! — отрезал Кузьма.
—
Все же товарища провожаем. За это не помешало бы граммов двести — триста..»
—
А я «сухарь» уважаю, — возразил Демьян, — в голову не бьет, веселит и пить приятно. Где «Гурджаани» взял?
—
В винном.
Глеб налил всем по полстакана красного густого вина, подумал немного и долижи еще.
—
Так выпьем за будущего первопроходца Кузьму Зинича, чтоб он с необмороженным носом ходил. За тебя, друже!
Кузьма отхлебнул, смотря, как Глеб опорожнил стакан. Стало жаль оставлять и друзей, и Киев, и эту не очень большую и комфортабельную комнату в общежитии, где прожил более трех лет.
Всего жаль, и как еще там в Сибири сложится все..»
Вон Демьян смотрит грустными глазами, что поделаешь, может, и не скоро придется встретиться…
Демьян наконец допил вино и потянулся за пирожком. Демьян все делает медленно, однако добротно, не очень-то перевыполняет нормы, процентов на пять, но в цехе его уважают больше, чем некоторых предприимчивых болтунов-ударников, у Демьяна вообще не бывает брака, не существует детали, которую бы испортил, — токарь высокого полета, классный специалист, член парткома завода.
Демьяна знают не только на их предприятии, его портрет — на районной Доске почета, через месяц-полтора получит квартиру в новом доме — все равно их братство по общежитию распадется.
Эта мысль почему-то не принесла Кузьме облегчения, и он принялся угощать друзей:
—
Цыплята табака, чувствуете, хлопцы, с чесночной подливой. Возьми, Демьян, аджики, она как огонь, а ты вином заливай, грузины так и делают.
—
Ученый, — улыбнулся Глеб. — А в Сибири будешь хариусом и лосятиной питаться, а на закуску — морошка.
—
Разве плохо?
—
Кто же говорит — плохо… И вообще, может, ты прав. Мы — народ рабочий — всюду нужны. Если как следует поразмыслить… Кому-то надо и там… — принялся рассуждать Глеб.
—
И я бы с тобой… — вдруг перебил его Демьян. Глаза у него после вина заблестели, он оживился и, казалось, утратил свою природную медлительность.
—
Кто же мешает? — потянулся к нему Кузьма.
—
А Тамара? — нахмурился Демьян. — Представляешь, что мне Тома запоет?
—
Возьми ее с собой.
—
Попробуй уговорить. Она из Киева никуда.
—
Да, тебе с Тамарой двухкомнатную дадут, — вставил Глеб. — Не меньше. А там, на Ангаре, походишь…
—
Тамара уже в очередь на мебель встала, — как-то жалобно сознался Демьян.
Глеб захохотал.
—
Куда ж с мебелью в Сибирь подаваться, — выпалил он. — И вообще, Демьян, ты уже заарканенный. Это мы с Кузьмой вольные казаки, что нам, молодым-неженатым, общежитие всюду дадут, и меньше чем по двести рублей не зарабатываем. А в Сибири, наверно, на все четыреста потянешь? — спросил у Кузьмы. — Куда деньги девать будешь?
—
Не за деньгами еду.
—
А за чем? Скоро на «Жигули» наберешь.
—
Наберу, — неожиданно быстро согласился Кузьма, — но ведь не в том дело…
—
В чем же?
—
Разве не понимаешь, — сказал Демьян, — там, в Сибири, люди знаешь как растут.
—
Вот-вот, — подтвердил Кузьма, — я уже на четвертом, через год диплом получу, ну а здесь что?
—
Мастером поставят.
—
А в Братске мне уже сейчас должность инженера предлагают. Вот, — вытянул он из кармана письмо, так и пишут, сразу заместителем начальника цеха.
— Ну, не поверил Глеб, — заместителем начальника? — Выхватил письмо; однако читать не стал, положил на стол и прижал большой загрубевшей ладонью. — Так ты в следующей пятилетие и до директора доскачешь!
Кузьма лишь пожал плечами, но не очень протестующе. Сказал:
—
Я ведь горный заканчиваю, а Сибирь только разворошили. Ты про КАТЭК слышал?
— С чем это едят?
— Камско-Ачинский топливно-энергетический комплекс, голова с ушами. В Красноярском крае. И расположен этот комплекс вдоль Транссибирской магистрали. Газеты читай, скоро станет самым большим энергетическим районом всей страны понял?
Так ты ж на четвертом, а я только на второй перескочил, — хитро блеснул глазами Глеб. — К тому же на механическом…
—
Вот БАМ пойдет, — мечтательно протянул Кузьма, — тогда вообще… Уголь Нерюнгри и алданская руда. Только представьте себе, какая металлургическая база! Там всем дела хватит: и горным инженерам, и механикам.
—
Почти уговорил, — раздумчиво ответил Глеб. — Ты вот что, Кузьма, устроишься, напиши, что и как. А я, сам знаешь, легкий на подъем, мне собираться — две педели. По существующему законодательству, после того, как подал заявление…
—
Давай…
— протянул ему руку Кузьма, чтоб скрепить договор.
Он хотел сказать, что завидует друзьям, но не успел, так как в дверь постучали и сразу, без разрешения, заглянула дежурная по общежитию, скривилась недовольно и возмущенно заметила:
—
Нарушаете? Разве можно в общежитии спиртное?
—
Какое ж это спиртное! — улыбнулся Глеб. — Настоящим спиртным тут и не пахнет. Сухое вино, тетя Галя, вода, стало быть.
—
Все равно не положено… — Женщина оглянулась на кого-то в коридоре, сказала просительно: — Вы уж их не осуждайте, провожают товарища…
Дежурная отступила, пропуская в комнату незнакомого человека, ребята поднялись, пытаясь хоть как-то загородить стол с бутылками, но посетитель лишь усмехнулся и даже извинился за не очень своевременное вторжение. Глеб уступил ему стул, сам устроился на кровати Демьяна. Дробаха
Вы читаете Взрыв
