— Сеньор Аструх, — произнес Марти сдавленным, нервозным голосом, — очень любезно с вашей стороны, что согласились принять меня.
— Ну, что вы, сеньор Марти, — ответил Аструх, отходя от окна, чтобы приветствовать гостя. Указал на стул возле круглого стола, стоявшего посередине кабинета, и сам сел на другой, напротив.
Кабинет представлял собой уютную комнату, гораздо более приятную, чем загроможденный кабинет отца Марти. Все в нем находилось в гармонии с владельцем, словно выросло вокруг него. Здесь приятно пахло кожей, воском и деревом. Стол, за которым они сидели, был темным, отполированным, украшенным по краям затейливой резьбой. На его гладкой поверхности стояли пюпитр с раскрытой книгой, перья, чернильница, изящная песочница из дикого камня, лежали перочинный нож и лист бумаги, на котором Аструх писал до появления гостя. На двух полированных полках возле стола стояло впечатляющее собрание книг — Марти решил, около тридцати. За спиной Аструха висел на стене гобелен с мавританским узором, яркий, но не вызывающий. Не успел Марти оценить окружающую обстановку, как вошли слуга и мальчик, принесли подносы с закусками и напитками. Поставив их рядом с хозяином и гостем, тихо вышли.
— Я заметил, вы оглядываете мое скромное убежище от мира, — сказал Аструх. — Критически? Или восхищенно?
— Восхищенно, сеньор Аструх, — ответил Матри. — Кабинет производит на меня впечатление скромно обставленного, но уютного почти до роскоши.
— Это хорошая похвала, сеньор Марти, — сказал Аструх. — Здесь много вещей, переходящих из поколения в поколение. Даже песочница моего прадеда, — он любовно положил на нее руку. — Он держал в ней песок, которым посыпал пергамен, когда писал много лет назад. Он хранил ее с самого детства. Но, прошу вас, угощайтесь. День жаркий; это будет кстати.
Но бледный молодой человек отказался от предложенных закусок и напитков.
— Прошу прощенья, — сказал он, — но я не могу думать ни о чем, пока не поговорю с вами.
— В таком случае, если это облегчит вам душу, — сказал Аструх, — прошу вас, говорите свободно.
— Утром я разбирал бумаги в отцовском кабинете. Необходимо знать положение дел, чтобы привести их в порядок.
— Разумеется, — сказал Аструх. — Прекрасно понимаю. Задача печальная, однако необходимая.
Марти махнул рукой, словно отвергая всякое сочувствие.
— Я обнаружил в бумагах отца запись, сделанную пять дней назад. Там указан долг — расписка находится у вас, сеньор Аструх — в пять тысяч золотых мараведи.
— Да, такая расписка существует.
— И погасить долг требуется через двадцать пять дней.
— Как будто бы, — сказал Лструх. — Если позволите…
— Прошу вас, дайте мне договорить.
Аструх с серьезным видом кивнул.
— Не знаю, что вам известно об обстоятельствах гибели моего отца, но при этом у него была похищена крупная сумма денег — настолько крупная, что нам будет трудно собрать пять тысяч за двадцать пять дней. Но мы соберем их, уверяю вас. Я принес залог в знак серьезности моих намерений.
Марти развязал шнурки кошелька и достал два мараведи.
— Понимаю, это очень мало, но в настоящее время это все, что у меня есть.
— В таком случае, — сказал Аструх, — это слишком много.
Он придвинул одну из монет обратно.
— Пожалуйста, возьмите ее. Ваш отец, бедняга, уже заплатил кровью за это золото. Я получу то, что мне причитается, с похитителей, а не с вас и вашей матери, вы оба невиновны. Но поскольку вы предлагаете, я возьму один мараведи в качестве процента. Верну его, когда получу свои деньги с других.
Онемевший от удивления и смятения Марти взял золотую монету, поклонился и быстро пошел к выходу.
— С какой стати я это сказал? — произнес Аструх, глядя ему вслед. — Нужно будет спросить врача.
В то утро Беренгер де Круильес еще лежал в постели, когда его размышления прервали Франсеск Монтерранес и Бернат са Фригола.
— Доброе утро, Франсеск, Бернат, — сказал он. — Я ждал обещавшего навестить меня сегодня утром врача, а не вас.
— Сеньор Исаак уже здесь.
— Почему никто не сообщил мне об этом? Пригласите его, — сказал епископ. — Если только вы не принесли настолько важных и секретных новостей, что врачу не нужно их слышать.
— Нет-нет, Ваше Преосвященство, — сказал Франсеск. — Моя новость лишь несколько странная.
— Отлично. Приведите врача и говорите, в чем дело.
Пока Исаак вновь прослушивал грудь Беренгера, Франсеск описывал вечернюю встречу с Рамоном де Орта.
— Словом, Ваше Преосвященство, Рамон, видимо, считает, что неважно, подлинный Грааль или подложный, и даже существует ли, собственно говоря, здесь или где-то поблизости чаша, которая может оказаться Граалем. Он думает, что, если мир будет убежден, будто Грааль находится здесь, это будет замечательно для всех нас. Я редко видел его таким воодушевленным.
— Франсеск, — сказал епископ, — я не нахожу это странным. Рамон де Орта — честолюбивый человек. Он видит выход своему честолюбию в этой истории с Граалем.
— Кроме того, по его словам, он слышал, что Грааль все еще предлагают на продажу.
— Если вспомнить, что произошло с последним предполагаемым претендентом, только очень смелый человек станет теперь покупать его, — сухо сказал Исаак. — Или тот, кто располагает сильной личной охраной. Думаю, для большинства условия продажи не будут привлекательными.
— Утрата денег и жизни? — сказал епископ. — Думаю, что нет.
— Но у человека, который похитил золото Гвалтера, — сказал Франсеск, — Грааля, возможно, и не было.
— Как это понимать? — спросил Бернат.
— Гвалтера могли обмануть, — ответил Франсеск. — Ничто не помешает любому из нас предложить на продажу то, чего у нас нет.
— Разумеется, — сказал Бернат. — И этот человек вполне мог предложить то, чем не обладал, если собирался убить покупателя, когда тот придет в условленное место.
— Не представляю, чем могут помочь нам эти размышления, — епископ закрыл глаза и отвернулся от стоявших у кровати. — Пожалуй, вернусь ко сну, который вы прервали. Желаю вам успеха, отцы, с этими размышлениями. Мы нисколько не продвинулись вперед, поскольку не знаем, кто этот продавец.
— В груди у вас стало лучше, Ваше Преосвященство, — сказал врач.
Беренгер открыл глаза.
— Сеньор Исаак, и это все, что вы можете добавить к этой дискуссии? Я разочарован.
— Нет. Могу кое-что добавить, — сказал Исаак. — Это касается моего друга Аструха де Местра.
— Каким образом? — спросил епископ.
— Пять дней назад Гвалтер взял у него в долг пять тысяч золотых мараведи.
— И они похищены? — спросил Бернат.
— Похищены, — ответил Исаак. — Было бы замечательно для всех, если б обнаружили, у кого находится это золото.
— Конечно, — сказал Бернат. — Вдова и сын Гвалтера вряд ли могут надеяться выплатить столь большую сумму, если похищенное золото не будет найдено.
— Я думал обо всем этом деле, — сказал Беренгер. — О слухах относительно Грааля, смерти Гвалтера и похищении денег. И в конце концов, после долгих размышлений и молитв о наставлении, пришел к выводу, что было бы в высшей степени неразумно вмешиваться в это. Поэтому передадим это дело городским стражам, предоставим им искать местонахождение золота.
