бьют ли баклуши тамошние конюхи, не пусты ли кормушки, а то ведь лошадки к ночи воротятся голодные да усталые.

— Неужели ты не понимаешь? — Амисия впилась, как клещ, в руку Рэндольфа. — Темный Лорд со своим отрядом еще долго будет гоняться неведомо за кем; когда же мне еще и ускользнуть, как не сейчас — всего-то на часок-другой. — Заметив, что Рэндольф колеблется, она поспешила закрепить успех. — Я надену темный плащ и накроюсь пустыми мешками — ни одна живая душа не заметит. А наша надсмотрщица сейчас приставлена к дверям моей матушки.

После назначенного срока встречи с Галеном миновало уже четыре дня, и Амисия всем сердцем рвалась к герою своих грез. По правде говоря, она не просто хотела, чтобы грезы стали явью. Рядом с Галеном ее душа оттаивала, а сердце согревалось от его заботы и ласковых речей — предназначенных только ей, не рассчитанных на то, чтобы через нее, наследницу Райборна, прибрать к рукам титул и земли. Она по простоте душевной полагала, что сумела выдать себя за деревенскую девушку. А тут еще Мелли по секрету рассказала, как он спас от голода жителей деревушки Брейстон. Немудрено, что Амисия только укрепилась в своей изначальной уверенности: так поступать может только благородный лесной разбойник.

Рэндольфу было не впервой слышать, как Амисия нелестно отзывается о своем отчиме. Но его страхи почему-то усилились при ее неосторожном упоминании о бесцельности поисков. Впрочем, Амисию было уже не остановить.

— Ну ладно уж, — сдался Рэндольф, — только побожитесь, что никуда не денетесь, а то не миновать нам господской расправы. — Амисия сбегала от него каждый раз, и он почти не надеялся, что она даст ему обещание и уж тем более сдержит его.

— Богом клянусь, Рэндольф, — Амисия одарила своего верного друга сияющей улыбкой, хотя в глубине души почувствовала угрызения совести. Другого выхода нет, сказала она себе, чтобы хоть как-то оправдать заведомую ложь. Рэндольф займется своим делом, а она тем временем сбегает на заветную поляну.

Рэндольф слыл тугодумом, но Амисия опасалась, как бы его чутье бывалого охотника и надежного провожатого не подсказало ему, что она кривит душой. Поэтому она, торопясь скрыться от его взгляда, все с той же лучезарной улыбкой сообщила, что сбегает за плащом и будет дожидаться у мостков, где были привязаны легкие лодки.

Амисия выбежала из гулкой залы и пустилась вверх по винтовой лестнице, но тут ей неожиданно пришлось остановиться. Не доходя несколько ступеней до темного арочного пролета, ведущего в верхний коридор, она стала свидетельницей трогательной сцены. Запустив пальцы в кудрявую шевелюру Фаррольда, на лестнице стояла Келда, а сам юноша нежно прижимал ее к себе. Амисия, у которой уже был некоторый опыт таких волнующих объятий, подумала, что эти простофили могли бы найти более подходящее местечко.

Когда их губы разомкнулись, Келда спрятала лицо на плече Фаррольда.

— Решено, — страстно заговорил он, — как только отец поймает этих изворотливых разбойников, я пойду к нему и попрошу благословить наш брак.

Келда отстранилась и, слегка порозовев от удовольствия, заглянула в лицо Фаррольда:

— Я стану ежечасно молиться, чтобы это скорее сбылось, а если смогу, то и посодействую поискам.

Амисия ахнула. Жизнь впервые развела их с Келдой в разные стороны: она сама готова идти на любой риск, чтобы только Гален и его друзья не попали в ловушку, тогда как ее подруга ждет не дождется, чтобы их бросили в подземелье замка или, еще того хуже, умертвили по приказу Темного Лорда.

Парочка в ужасе обернулась.

— Ты нас напугала, — пробормотал Фаррольд, загораживая собой Келду.

— Я не нарочно, — заверила их Амисия, стараясь сохранять беззаботный вид, чтобы не возбудить подозрений. — Задумалась о своем и едва на вас не налетела.

Келда недоверчиво покосилась на подругу. Ей была слишком хорошо знакома эта простодушная улыбка, которая частенько помогала Амисии скрыть правду или выпутаться из трудного положения. Она не была до конца уверена, подслушала ли Амисия их разговор или только что заметила их с Фаррольдом. Келда понимала, что прежней дружбе придет конец, если она выполнит только что данное обещание. Но Амисия попала в страшный плен к Волчьей Голове, и если Келда разрубит роковые путы, это будет подруге не во вред, а только на пользу. Ночные похождения Амисии не просто безрассудны, а крайне опасны; нужно положить им конец, пока не случилось беды.

Преисполненная наилучшими намерениями, Келда вышла из-за спины Фаррольда:

— Я поднимусь с тобой наверх.

— Зачем же прерывать вашу… беседу, — нарочито засмеялась Амисия, надеясь провести Келду.

Лицо Келды залил пунцовый румянец, который совершенно очаровал Фаррольда.

— Амисия права, — вставил он. — Не исчезай. Мне пора отправляться на ристалище, где сэр Джаспер устраивает воинские упражнения; буду счастлив, если ты меня проводишь.

Фаррольд искренне привязался к отцу Келды. Оба они чувствовали себя обойденными из-за того, что барон не взял их на поиски недругов, и старший рыцарь предложил Фаррольду поупражняться в воинском искусстве.

Фаррольду было невдомек, что между девушками пролегла тень разлада. Его просьба перевесила чашу весов. Амисия чуть не расцеловала его, когда Келда кивнула в знак согласия. Теперь, похоже, никто не мог помешать ей отправиться с Рэндольфом.

Влюбленные, полностью поглощенные друг другом, стали спускаться вниз, а Амисия ринулась наверх через две ступеньки. Она и так замешкалась; чего доброго, Рэндольф ее не дождется. Не входя в каморку, Амисия впопыхах схватила плащ, висевший на крючке у двери, и заспешила вниз по лестнице, мимо кухни, через черный ход. Вместо того чтобы пойти привычным путем к конюшне, а через нее — к воротам замка, Амисия нырнула в подземный ход, проложенный под толстой каменной стеной. Оказавшись на поверхности с наружной стороны, она осторожно пробралась по узкой кромке вдоль куртины, придерживаясь рукой за шершавый камень, и наконец ступила на утес, вдающийся в открытое, холодное море.

Здесь всегда дули ураганные ветры. Амисия собрала все свое мужество, чтобы оторваться от стены, преодолеть расстояние в несколько шагов и ухватиться за прочный поручень. От напряжения у нее побелели пальцы. Она глянула вниз. По отвесному обрыву змеились деревянные ступеньки висячей лестницы. Далеко внизу стоял Рэндольф. У Амисии вырвался вздох облегчения. Теперь ей оставалось только спуститься по этим злосчастным ступеням. Рэндольф обмолвился, что она не выносит качки, и она с чистой совестью ему возразила. Она не страшилась садиться в лодку; единственное, что внушало ей ужас, — это спуск к мосткам. Здравый смысл подсказывал: ей надо отступить, но она вскинула голову, словно бросая вызов судьбе, и с замирающим сердцем шагнула на лестницу.

Бешеной силы ветер трепал ее длинный плащ и юбки. Каждый шаг вниз давался с трудом, но Амисия только крепче вцеплялась в поручень. Вскоре у нее совсем онемели руки. Раньше она не раз спрашивала себя, почему ей не страшно лазать вверх и вниз по обрыву у водопада, зато при одной мысли о спуске к пристани сердце уходит в пятки. Ответ был ей известен: страх коренился в воспоминаниях детства. Упав на эти камни, разбился вдребезги ее драгоценный нефритовый единорог, разлетелся на множество бесполезных — нет, опасных, как смертоносное жало, осколков. Прежде она говорила себе, что не подойдет к этой круче без крайней нужды — разве что неприступную крепость Дунгельд будут осаждать враги. Ступени скрипели и покачивались при каждом порыве ветра, словно по мановению невидимой руки. Однако теперь, когда ее жизнь наполнилась бесценным чувством, Амисия, не раздумывая, пошла навстречу опасности.

— Я уж подумал, мне вас не дождаться, — донесся до нее снизу голос Рэндольфа; значит, до цели оставалось совсем немного. Здесь ветер свирепствовал не так, как наверху.

Думая лишь о том, как бы не поставить ногу мимо ступеньки, Амисия выдавила из себя улыбку, но застывшие губы и бледное лицо никого не могли бы ввести в заблуждение.

Только ступив на камни, она перевела дух.

— Пришлось малость задержаться, но теперь все позади, можем отплывать. — Она забралась в лодку, подняла капюшон и съежилась рядом с кипой пустых мешков.