– Мне еще не было десяти лет, а я уже хотела работать в банке. На каникулах всегда ходила вместе с отцом в его банк и, как могла, помогала. – Она засмеялась. – Задним числом думаю, что очень мешала работать бедным девушкам – ведь я торчала там целыми днями.

Люна замолчала и переменила положение ног.

Клейтон бросил в ее сторону заинтересованный взгляд, но поза по-прежнему оставалась скромной, что его несколько разочаровало.

– Банковское дело всегда представлялось мне удивительно интересным – ни о чем другом я и не помышляла.

– Мой отец тоже водил меня в банк, только мне тогда было еще меньше – всего пять лет, если быть точным. Я был единственным сыном в семье и ненавидел все, связанное с банками. – Его лицо приняло задумчивое выражение. – Ведь я мечтал играть в бейсбол.

– Теперь у вас есть целая команда, – заметила Люна.

– Но играть самому – это совсем другое дело.

Люна почувствовала неожиданную симпатию к Спенсеру.

– Ваш отец – глава офшорного банка, если я не ошибаюсь?

– Да. Он основал свой банк в 1970 году, когда я была еще совсем ребенком. Сначала совсем небольшой – мы жили тогда в Сент-Винсенте на востоке Карибского района, а потом перевел его на Каймановы острова. Сейчас он владеет одним из крупнейших частных банков на Большом Каймане.

«И половиной острова», – мог бы прибавить Клейтон Спенсер. Но вместо этого он произнес:

– Ну что ж, Люна, вы показали себя в работе с самой лучшей стороны и за короткое время стали у нас, можно сказать, восходящей звездой.

Говоря это, он поглядывал в ее личное дело, лежавшее перед ним на столе. Люна зарделась от похвалы.

– Вижу, вы с отличием окончили Гарвардскую школу бизнеса. Прекрасно, – продолжал Клейтон Спенсер с явным одобрением.

Люна не могла отделаться от ощущения, что идет какая-то проверка и во всем этом есть своя цель. Она выжидала, затаив дыхание и не смея надеяться на столь быстрое повышение.

Президент банка ритмично постукивал пальцами по столу.

– Вы бывали в Европе, Люна? Сердце ее забилось сильнее.

– Да, один раз. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, отец повез меня в Венецию и Рим. Это было чудесное путешествие.

– А в Лондоне вы бывали?

Люна отрицательно покачала головой, отчего коса перекатилась на плечо.

– Нет.

– Могу сказать, что там почти все время льет дождь, транспорт ходит как попало, холодного пива нигде не достанешь, жители настроены к иностранцам враждебно, и – главное – они не говорят по- американски.

Люна недоверчиво рассмеялась.

– Все это чистая правда, – улыбнулся в ответ Спенсер.

Когда она заговорила, в ее голосе звучал неподдельный энтузиазм.

– И все же мне хотелось бы туда поехать. Я столько читала и слышала об Англии!

Ее юный пыл был заразителен и говорил о радости открытия мира. На Клейтона Спенсера он произвел впечатление.

Президент банка захлопнул папку с ее личным делом.

– Добрая волшебница сказала Золушке: – «Ты поедешь на бал!» – А я говорю вам, Люна Фергюссон: – Вы поедете в Лондон!

Люна была поражена, но виду не показала.

Спенсера восхитила ее выдержка. Инстинкт подсказывал ему, что Дэвид Кан, его консультант, сделал правильный выбор.

– Мы хотим, чтобы вы поработали в нашем лондонском филиале. Командировка сроком на один год. К несчастью, молодой человек, который должен был туда ехать, заболел – у него СПИД. Неразумно посылать его при таких обстоятельствах.

Люна не сочла возможным комментировать эту информацию.

– А чем я буду там заниматься?

– Почти тем же самым, чем и здесь. Особые счета, вложения с повышенным риском. Нам нужен молодой инициативный сотрудник. Тот, кто сможет работать и с людьми искусства, которые ни черта не смыслят в бизнесе. Эти ребята то и дело превышают запланированные расходы. А вы, пустив в ход свою лучистую улыбку, запросто справитесь с самыми трудными клиентами. Они, чтоб только увидеть вас, будут бегать в банк и исправно платить проценты.

Он допил кофе и отставил чашку.

– Дэвид Кан посвятит вас в детали будущей работы. Кстати, именно он предложил вашу кандидатуру. Если вы согласны, то желательно, чтобы вы приступили к работе через шесть недель – то есть с начала июня.

Ага, значит, это дело рук Дэвида Кана, радостно подумала Люна. А ведь он никогда не говорил с ней на эту тему, хотя понимал, что она метит выше своего нынешнего места.

Люне не терпелось поскорее увидеть его и поблагодарить. Она познакомилась с Дэвидом на второй день своей работы здесь, и он ей сразу понравился. Он влетел в лифт, наскочив на Люну, и она от неожиданности уронила папки. Дэвид ужасно расстроился, извинился и предложил в качестве компенсации угостить ее кофе или чем-нибудь покрепче. Она согласилась, желая как можно скорее сблизиться с сослуживцами, и этот день положил начало их крепкой дружбе. Люна провела несколько уик-эндов в доме Дэвида в Нью-Джерси и познакомилась с его разговорчивой женой Ленни и тремя сыновьями.

– Сколько времени вы даете мне на размышления?

– Сорок восемь часов, – резко ответил президент, вставая и тем давая понять, что разговор окончен.

Люна тоже поднялась, не чуя под собой ног от радости. Голова ее кружилась, словно она только что сошла с карусели.

Клейтон Спенсер протянул ей на прощание свою широкую ладонь.

– Я согласна, – решительно заявила Люна.

Лицо президента банка выразило удовлетворение.

– Отлично! Люблю решительных людей – нет времени на долгие раздумья, – проговорил он и улыбнулся.

Да, видимо, в молодости он был очень красив, подумала Люна.

– Желаю вам успешной работы в Лондоне, Люна. Уверен, что вы достигнете многого.

Люна с жаром пожала протянутую руку.

– Обещаю, что не подведу вас. Спасибо за доверие.

Глядя в эти прекрасные сияющие глаза, в которых было столько решимости и энергии, Клейтон Спенсер не сомневался, что так оно и будет.