Я хорошо помню, как стоял в переднем холле на Пятой авеню, еще не сняв пальто. Когда я вошел, Нана несла корзину выстиранного белья, и дело кончилось тем, что мы, сидя на ступеньках лестницы, складывали вещи и говорили о стрельбе. Сначала меня удивило, что она продолжала протягивать мне вещи, чтобы я сложил их. Но потом я сообразил, что моя жизнь войдет в нормальное русло.

«С тобой все будет хорошо, – сказала тогда Нана. – Возможно, не так, как раньше, просто хорошо. Ты ведь полицейский».

Конечно, она была права. Может, именно поэтому мне так хотелось повторить тот разговор, а главное, чтобы Нана произнесла: «Все будет хорошо».

Я поцеловал ее руку и прижал к щеке – все, что угодно, только быть ближе.

– Все будет хорошо, Нана, – сказал я.

Но я не знал, правда ли это и кому я пытаюсь соврать.

Я проснулся от того, что меня трясли за плечо, и кто-то шептал на ухо:

– Пора на работу, милый. Тиа уже пришла.

Тетя Тиа поставила свою большую сумку с вязанием к моим ногам. Я много раз засыпал и просыпался среди ночи. Странно было здесь находиться, без реального ощущения времени, без окон, рядом с больной Наной.

Этим утром она выглядела так же. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Я дождусь утреннего обхода, – сказал я Тиа.

– Нет, милый, иди. – Она потянула меня за руку, чтобы заставить подняться. – Здесь мало места для двоих. Так что иди с Богом. Когда вернешься, расскажешь все Нане, как всегда.

Она вытянула из сумки вязание на больших деревянных спицах, а я заметил там термос и газету «USA Today». Тиа быстро приспособилась, и я вспомнил, как болел мой дядя, а затем ее младшая сестра Анна. Моя тетя стала почти профессиональной сиделкой по уходу за тяжелобольными и умирающими.

– Я хотела принести тебе что-нибудь Дэвида Уайта, ты любишь его, – сказала она, и я решил, что Тиа говорит со мной. – Но потом, опасаясь, что ты рассердишься, купила газету. Знаешь, строительство статуи для мемориала доктора Кинга передают Китаю? Представляешь, Регина?

Тиа – не сентиментальная, но отчасти святая. Я знал, она никогда не допустит, чтобы Нана – пусть даже в коме – увидела, как она плачет. Я наклонился и поцеловал Тиа, потом Нану.

– Пока, Тиа, пока, Нана. Увидимся позже.

Тетя продолжала болтать, но я услышал ответ Наны. Еще одно воспоминание!

«Будь добрым, – сказала она. – И будь осторожен».

Сейчас мне вряд ли что-то угрожает. Формально я нахожусь в административном отпуске после вчерашней перестрелки. Старший инспектор Дэвис ограничил мой отпуск двумя днями, но даже этого я не мог себе позволить. Мне нужно поговорить с Тони Николсоном и Марой Келли. Немедленно! Поэтому я попросил, чтобы Сэмпсон вызвал их к себе. Я же просто присоединюсь: еще одни глаза и уши.

Пункт предварительного заключения находится в старом кирпичном здании в тупике Милл- роуд.

Именно здесь держали Закарию Муссауи, пока не перевели в ультрамодерновую тюрьму во Флоренсе, Колорадо. По странному совпадению, она стала последним известным местом пребывания серийного убийцы Кайла Крейга. Его дело я так и не закончил, а им следовало бы заняться, когда найдется время. Удивительно, насколько узким кажется мир крупных преступлений, когда надолго погружаешься в него. При мысли о Кайле Крейге все во мне переворачивалось.

Мистера Николсона и мисс Келли держали на первом и втором этажах. Мы посадили их в разные кабинеты для дознания, и нам пришлось таскаться из одного в другой.

Сначала они говорили, что стали жертвами похищения и нападения. Я позволил им поиграть таким образом несколько часов и даже осторожно намекнул Маре Келли, что ее бойфренд держится хорошо. Хотел внушить ей доверие к Николсону, прежде чем развею его.

Войдя в следующий раз в комнату, я положил перед ней на стол фотокопию страницы.

– Что это? – спросила она.

– Смотрите сами.

Она наклонилась и заправила выбившуюся прядь за ухо. Келли называла себя бухгалтером, но закончила только первый курс института.

– Билеты на самолет? – удивилась она. – Не понимаю. Зачем они?

Сэмпсон подался к ней. Его рост и габариты почти всегда устрашали.

– Из Монреаля в Цюрих, вчерашний рейс. Имена видели? – Он постучал пальцем по билету. – Энтони и Шарлотта Николсон. Твой дружок собирался от тебя сбежать, Мара. Он и его жена.

Она оттолкнула билет.

– Ну да, у меня тоже есть компьютер и цветной принтер.

Я протянул ей свой мобильный.

– Здесь есть телефон швейцарских авиалиний. Хотите позвонить и подтвердить заказ билетов?

Мара промолчала, и я решил на время оставить ее одну. Вообще-то она права. Билеты нами подделаны. Когда мы вернулись, она уже созрела. Я заметил, что Мара плакала и старалась устранить следы слез.

– Что вы хотите знать? – спросила она. – И что я за это получу?

Сэмпсон поймал ее взгляд.

– Мы сделаем все, чтобы помочь вам.

Я кивнул.

– У нас всегда так, Мара. Мы помогаем тому, кто помогает нам первым.

Я включил магнитофон и положил его на стол.

– Кто были те люди в машине? Начнем отсюда.

– Понятия не имею, – сказала она. – Никогда раньше их не видела. – Я поверил ей.

– Что им было нужно? Что они говорили?

Мара помедлила. У меня возникло ощущение, что она готова заложить Николсона, но сразу свернуть на этот путь ей было не с руки.

– Я предупреждала его, что нечто подобное может произойти.

– Нечто подобное, Мара? – спросил Сэмпсон. – Давай поконкретнее.

– Он шантажировал клиентов клуба. Предполагалось, что это будут «деньги для нашей новой жизни». Тони всегда так говорил. Ничего себе новая жизнь, верно? – Она обвела взглядом комнату. – Вот это?

– Как насчет имен? Настоящие имена, придуманные, все что ты слышала. Что знаешь о людях, которых он шантажировал?

Мара постепенно разогревалась, и ее тон становился все саркастичнее.

– Я знала, что он всегда страховался. Так что, если бы кто-то заговорил, потеряли бы все. И если бы что-то случилось с Тони, я должна была пустить в оборот всю информацию. – Она откинулась на спинку стула и скрестила худенькие руки. – Такова была идея. Этим Тони угрожал тем уродам, шантажируя которых получал солидные деньги.

– И все платили? – спросил Сэмпсон.

Она окинула взглядом комнату, словно до сих пор не верила, что все так скверно закончилось.

– Ну, если бы так было, мы с вами сейчас не беседовали бы.

Скоро Тони Николсон начал заливаться соловьем – сначала насчет клуба, а уж потом и о практике шантажа. Я не раз наблюдал, как подозреваемые словно соревновались друг с другом, ощущая, что почва уходит у них из-под ног. Тут нам посодействовала Мара Келли, сообщив всю подноготную вплоть до азиатских подпольных банков и криптографии с открытым ключом – иными словами, обо всем, что позволяло проделывать операции тайно и долго.

– Как вы думаете, почему они и за ней пришли? – постоянно спрашивал меня Николсон. – Пусть хорошенькая мордочка не сбивает вас с толку. Она совсем не такая дура, какой кажется.

Я почти убедился в том, что эти двое уже не пара. И теперь ситуация могла стать интересной.

Николсон сидел на неустойчивом складном стуле несколько часов, отставив поврежденную ногу. По