наслаждаясь извечным ритуалом наездников. Из-за того, что долго пришлось сидеть в седле, разболелась нога, но падение ему не грозило. Вскоре он вообще будет воспринимать своё выздоровление как должное. – Я женился и хотел удостовериться, что Роскомб в должном состоянии, чтобы привезти сюда жену.

 Уилетт явно заинтересовался.

 – Наймете ещё домашней прислуги? Моя младшенькая пошла бы в услужение.

 – Этим займется моя жена, но про твою дочку я ей скажу. – Рендалл попробовал вспомнить имя: – Нэнси, не так ли? Так ей нужна работа?

 – Ага, эт моя Нэнси. У вас хорошая память, майор. – Конюх снова повернулся к амуничнику, добавив: – Добро пожаловать домой, сэр. Самое время вам поселиться тутечки.

 Пора – и давно. Позаботившись о лошади, Рендалл направился в дом, удивив на кухне кухарку и экономку в одном лице. Она как раз готовила пастушью запеканку[51] для себя и мужа, и Рендалл заверил её, что такая еда прекрасно подойдет и ему.

 Затем Рендалл прошелся по знакомым комнатам, пытаясь взглянуть на дом глазами Джулии. Всё поддерживалось в приличном состоянии. Ни протекающих потолков, ни плесени, ни личинок древоточца.[52]

 Но вместе с тем с тех пор, как умерли его родители, никакого серьезного ремонта здесь не проводилось. В свои редкие визиты Рендаллу даже нравилось, что дом его детства не изменился. В результате краска поблекла, мебель нуждалась в новой обивке, а некоторые ковры сильно потерлись. Работы полно, что должно надолго занять новую хозяйку.

 Рендалл вошел в гостиную и, сцепив руки за спиной, устремил взгляд в окно на раскинувшуюся долину. Какой могла бы быть его жизнь, если бы родители не умерли? Он вырос бы здесь, возможно, у него появились бы младшие братья или сестры. И он не превратился бы в трудного мальчишку, кончившего тем, что оказался в Академии Уэстерфилд.

 И все же дружба, которую Рендалл там обрел, невероятно обогатила его жизнь. Стал бы он так же близок со своими школьными товарищами, если бы его послали учиться в одно из обычных для его сословия учебных заведений? Скорее всего, нет. Много пережившие ученики леди Агнес Уэстерфилд нуждались друг в друге гораздо сильнее, чем большинство их сверстников.

 Пошел бы он в армию? Вряд ли. Если бы вырос здесь, его не довели бы жестокостью до той степени яростного гнева, когда сражение казалось столь привлекательным. Никогда бы он не почувствовал такого острого желания бежать из Англии.

 Он закончил бы университет и зажил бы той жизнью, что и основная часть молодых людей его положения. Его отец здесь, в Роскомбе, передавал бы ему премудрости управления землей, и время от времени Рендалл наведывался бы в Лондон, отдавая дань безумствам молодости. К этому самому моменту он был бы уже женат, возможно, даже завел бы детей. Но их матерью стала бы не Джулия.

 Нет никакого смысла размышлять о том, как могла сложиться его жизнь. Нынче она включала в себя шрамы, друзей – ничуть не менее близких, чем братья, – и Джулию. Рендалл попытался представить её живущей здесь. Станет ли она читать в маленькой библиотеке? А делать заготовки на зиму? Но точно не будет детей, со смехом резвящихся в детской. Эта мысль принесла с собой боль, гораздо более сильную, чем Рендалл счёл бы возможным ещё месяц назад.

 Джулия превратила свой маленький коттедж в уютный и гостеприимный дом. Почему бы и здесь ей не сделать то же самое. И всё же Рендалл испытывал определенные сложности в том, чтобы хотя бы мысленно увидеть жену в этих комнатах. От недостатка ли воображения? Или он просто глупец, раз предполагает, что когда-нибудь они заживут вместе в его доме?

 До некоторой степени можно было считать, что его брак развивается хорошо. Даже лучше, чем он ожидал. Но игнорировать то обстоятельство, что леди Джулия Рейнз – наследница большого состояния, Рендалл не мог. Богатство обеспечивало ей свободу и выбор, о которых многие женщины и мечтать не смели. Пожелай она, и ей ничего не стоит купить собственное поместье. Или дом в Лондоне. Или отправиться путешествовать.

 Застыв, Рендалл внезапно осознал, что хотел бы, чтобы Джулия нуждалась в нём – как финансово, так и ради защиты, – поскольку, и Бог тому свидетель, Рендалл нуждался в ней. На самом деле он вовсе не хотел, чтобы у неё была возможность выбора, если это означает, что она выберет не его.

 Рендалл почувствовал, как что-то прикоснулось к его ноге. Глянув вниз, он увидел большого самодовольного кота, прижавшегося к его лодыжке. По большей части темно-полосатое, животное щеголяло белой грудью и в данную минуту энергично осыпало светлой шерстью хозяина Роскомба.

 Майор сухо улыбнулся и подхватил кота на руки. Тот громогласно замурлыкал под его ласкающими пальцами. У матери Рендалла всегда обитало полно кошек, и этот, должно быть, потомок одной из них. Даже если Джулия никогда сюда не приедет, Рендалл не останется один.

Последующие несколько дней Джулия была весьма занята, готовясь предстать перед лондонским обществом, а вот ночью она чувствовала себя одиноко. Ей понравилось делить постель с мужем – даже и в теплую погоду. А придет зима, и он станет совершенно необходим.

 Через четыре дня после отъезда Рендалла Джулия получила от него письмо – Эльза принесла на подносе с утренним чаем. Муж коротко сообщал, что дела в Роскомбе улажены, и теперь он с нетерпением ждет, когда сможет привезти туда жену.

 Прочитав, она печально улыбнулась. Этот мужчина – истинный воин и настоящий защитник. Так что ей не следует ожидать от него романтических слов.[53] По крайней мере, эта записка более личная, нежели та, которую он написал в утро своего отъезда.

 Джулия и Мария решили сегодня пройтись по магазинам. Целью послужила необходимость купить для Джулии некоторые нужные ей мелочи, но в основном поездка была затеяна ради развлечения. Энтони открыл счет в своём банке, так что у Джулии появились так называемые «деньги на булавки». Доступ же к наследству она получит в течение следующего месяца... или двух.

 Брат сообщил, что их отец пришел в ярость, но законных прав лишить дочь её наследства у Каслтона не имелось. К тому же семейные адвокаты разумно полагали, что будущее за лордом Стоунли, так что вставлять палки в колеса не стали.

 Одевшись, Джулия перешла в свою личнуюй гостиную – бывшую спальню, соединенную дверью с апартаментами Рендалла. Теперь это помещёние отдали в пользование Джулии. После того, как убрали кровать, они с Марией совершили набег на чердак в поисках подходящей мебели, и новая гостиная стала очаровательной комнатой, обставленной в кремовых и розовых тонах. По размерам она была немного больше, чем гостиная коттеджа в Хартли.

 Джулия села за изящный французский письменный столик и просмотрела список предстоящих покупок. Когда-нибудь она станет воспринимать деньги в своей сумочке как нечто само собой разумеющееся, но пока они казались ей восхитительной роскошью. Если бы Джулия всю свою жизнь прожила в аристократических кругах, то никогда бы полностью не осознала, как ей повезло.

 Она уже собиралась спуститься вниз позавтракать, как солнечные лучи упали на её обручальное кольцо, высветив вязь кельтского узора, выгравированного на золоте. Ей в голову пришла одна мысль, и Джулия тут же вызвала звонком Гордона.

 Камердинер появился едва ли не сразу.

 – У вас для меня поручение, миледи? – с надеждой спросил он. – Мне нечем заняться.

 Она рассмеялась.

 – А я почему-то уверена, что ты усердно знакомишь Эльзу со здешним хозяйством.

 Он улыбнулся.

 – Так-то оно так, но я чувствую, что не выполняю своих обязанностей по отношению к майору.

 – Вот он вернется, тогда ты ему и понадобишься. Кто же ещё похлопочет над его обликом, чтобы майор стал привлекательным для лондонского общества.