– Я придумала, как избавиться хотя бы от части моих злосчастных денег. Хочу создать пристанища для женщин, которым угрожают или которые подвергаются насилию.

 Мария моргнула.

 – Великолепная мысль. Могу и я поучаствовать в этом?

 – Конечно, – пораженно произнесла Джулия. – Имя герцогини Эштон только добавит блеска всему предприятию. Когда мы начнем?

 – Прямо здесь и сейчас, – глаза Марии загорелись энтузиазмом. – Расскажи-ка мне все поподробнее!

 По мере того, как они делились соображениями на сей счет, нервы Джулии постепенно успокаивались. Она не была уверена, хороша ли в качестве жены или светской леди, но как помогать женщинам – в этом она точно разбиралась.

Джулия пила третью чашку чая, с сожалением ожидая скорого прихода модистки, когда внезапно распахнулась дверь, и в комнату для завтраков ворвалась красивая молодая женщина в костюме для верховой езды с развевающимися вокруг ног алыми юбками.

 – Доброе утро, Мария! – весело поприветствовала вновь прибывшая. – Пошел дождь, и я подумала, что могу укрыться тут и заодно узнать, не найдется ли у тебя немного того замечательного кеджери. – Она остановилась на полушаге. – Прошу прощения! Я не заметила, что ты не одна, Мария.

 – Тебе всегда здесь рады, Кири. – Мария поднялась и обняла молодую женщину. – Джулия, ты ведь встречалась с леди Кири, сестрой Адама, не так ли?

 – Да, встречалась. Прошлой весной. – Джулия с улыбкой поднялась. Как и у Эштона, в жилах леди Кири текла наполовину индийская кровь, у неё были такие же темные волосы и потрясающие зеленые глаза. Но в отличие от замкнутого брата, она была более общительной, а в её речи улавливался легкий мелодичный акцент. – Кажется, Лондон пришелся вам по душе, леди Кири.

 – Миссис Бенкрофт, – радостно воскликнула девушка. – Надеюсь, на этот раз вы пробудете в городе несколько дольше? Мне бы хотелось поближе с вами познакомиться.

 – Теперь она леди Джулия Рендалл, – уточнила Мария. – Они с майором Рендаллом, другом Адама, поженились в Шотландии и приехали в Лондон на осенний сезон.

 Глаза Кири округлились.

 – Надеюсь, не все симпатичные друзья Адама обзаведутся женами ещё до того, как я успею осмотреться! Вы молодец, леди Джулия! Рендалл – поистине роскошный экземпляр. Но – леди Джулия?

 – Мой отец – герцог Каслтон, но он от меня отрекся. – Джулия указала на буфет. – Не позволяйте мне находиться между вами и кеджери. Мария как раз недавно упомянула, что индийские родственники семьи любят здесь кушать.

 Леди Кири рассмеялась, взяла тарелку и принялась накладывать себе еду.

 – Ни меня, ни кеджери нельзя назвать индийскими в полном смысле этого слова, но то, что оно лучше овсянки, это уж точно.

 Мария налила своей невестке чаю.

 – Как только придет модистка, нам надо будет уйти. Через две недели я устраиваю бал в честь Джулии и Рендалла, так что откладывать с пошивом подходящего вечернего наряда никак нельзя. Ты, конечно, приглашена.

 – Великолепно! – Кири села за стол и с энтузиазмом принялась за кеджери. – Я жажду развлечений. А можно мне остаться на примерку? Обожаю разглядывать ткани и журналы мод.

 Мария задумалась.

 – Джулия, ты как, не возражаешь? У Кири замечательное чувство цвета. К тому же она сама изготавливает духи, включая и тот аромат, что мечтают заполучить все молоденькие охотницы за состоянием.

 – Хотите, я придумаю духи и для вас, леди Джулия? – спросила Кири. – В качестве свадебного подарка.

 Казалось, Кири эта мысль очень понравилась, так что Джулия согласилась:

 – Я была бы очень рада. – Что одновременно означало и разрешение девочке присутствовать на примерке. Не сказать, чтобы леди Кири была совсем уж юной: ей, вероятно, двадцать с небольшим. Но беззаботная прямолинейность – черта совсем молоденьких. В её возрасте Джулия чувствовала себя на целую вечность старше.

 Кири заканчивала свой второй завтрак, когда приехала модистка, мадам Эльер. Примерку устроили в личной гостиной Марии. Мадам привезла с собой ещё трех помощниц, нагруженных тканями, отделкой и модными журналами. А двум лакеям Эштон-Хауса было велено отнести наверх несколько рулонов материи.

 Пришла и Эльза, выглядящая испуганной в обществе стольких знатных леди. Едва она нашла местечко в углу, как в комнату величаво вплыла grandmere и, заняв самый удобный стул, на беглом французском заговорила с модисткой.

 К счастью, гостиная была достаточно просторной.

 Мария установила крепкий деревянный табурет, чтобы Джулия, встав на него, дала возможность швеям свободно заниматься своим делом.

 – Не изволите ли подняться на жертвенный алтарь, леди?

 Джулия рассмеялась, становясь на табурет.

 – Чувствую себя ягненком на заклании. Я здесь единственно для того, чтобы послужить причиной этого собрания.

 – Вздор, – твердо заявила grandmere, – ты здесь для того, чтобы мы сделали тебя совершенно ослепительной. Дитя, – она взглядом приказала Эльзе выйти из угла, – помоги-ка своей госпоже снять платье, и мы приступим к подбору ткани. Как удачно, Джулия, что ты уже не молоденькая девушка и не должна носить скучный белый муслин.

 – Глубокий, насыщенный синий, – предложила леди Кири. – С легким оттенком зеленого. – Она пересекла комнату, направляясь к рулонам ткани, и коснулась одного из них тонким указательным пальцем. – Вот этот.

 – Прекрасный выбор, – одобрила мадам Эльер. Она подала знак одной из помощниц. Та послушно взяла выбранный Кири рулон и ещё несколько других отрезов синих оттенков.

 Джулия вытянула руки, давая возможность Эльзе расстегнуть платье и стянуть его через голову. Джулию нельзя было назвать равнодушной к нарядам, но в данный момент все её мысли вертелись вокруг пристанищ для женщин. Если есть опасность преследования жестоким мужем, то, может, таких женщин вместе с детьми перевозить в другой город? Интересно, как все это организовать?

 Grandmere произнесла:

 – У тебя прекрасная миниатюрная фигурка, ma petite,[45] и тебе следует её подчеркивать. Девушка, подверни-ка вырез сорочки своей госпожи вниз, как на бальном платье.

 Джулия едва почувствовала легкие касания пальцев Эльзы, выполняющей полученное указание. И тут горничная ахнула, вернув Джулию в настоящее. Посмотрев вниз, она с ужасом обнаружила, что Эльза уставилась на шрамы.

 Джулии захотелось прикрыться и сбежать. Вместо этого она сжала кулаки и стояла как вкопанная, благодаря судьбу за то, что была повернута спиной к большинству женщин. Видеть уродливые борозды на её коже могли только Эльза и Мария.

 В карих глазах Марии на мгновение мелькнуло потрясение, которое быстро сменилось пониманием. Она бросила на Эльзу острый взгляд, говорящий «держи язык за зубами», а затем совершенно