Берн вынырнул, лихорадочно вдохнул, оглянулся и наткнулся на испуганный взгляд темных, горящих желанием глаз. Любимая тоже дышала часто и неровно.

— Понимаешь, — прошептала она, едва заметно дрожа, — я боюсь не тебя.

Берн протянул руку, но она увернулась и отплыла в сторону.

— Я боюсь самой себя.

Тишину нарушало лишь неровное дыхание; казалось, каждый звук повисал в вечности. Берн смотрел потемневшими от страсти глазами. Тело еще горело и трепетало от ощущения близости, от прикосновений…

— Боишься себя? — недоуменно переспросил он. — Не понимаю. Мне показалось, что сегодня в спальне…

Он не понял? Но разве можно не понять? Джейн недоверчиво рассмеялась.

— Гениально! — Она покачала головой. — Неужели похоже, что я прилипаю к каждому мужчине, которого удается встретить во время ночного купания нагишом?

Берн посмотрел озадаченно, но тут же хитро улыбнулся:

— Честно говоря, сомнительно, чтобы тебе и прежде приходилось купаться ночью нагишом и встречать в воде мужчин. Вывод: да, ты прилипаешь к каждому встречному.

Джейн не удержалась от смеха.

— Ничего не скажешь, логично.

Берн тоже засмеялся и, воспользовавшись удобным моментом, подплыл и встал напротив.

— Глупышка, — прошептал он. — Значит, ты не приходила потому, что надеялась в разлуке справиться с чувствами? Напрасно. Поверь, ничего не получится. Меня непросто обмануть, да и тебя тоже.

Он нежно прикоснулся к ее щеке, и Джейн поспешила прервать опасное молчание.

— Мы уезжаем, — неожиданно для самой себя сообщила она и почувствовала, как замерла рука.

— Когда? — спокойно уточнил Берн в следующее мгновение.

— Думаю, что скоро. — Она пожала плечами. — В нашей семье это поместье считается летним; не припомню ни одной осени на берегу озера. А сейчас уже конец августа.

Берн опустил руку, посмотрел вниз, в темную воду. Медленно, задумчиво кивнул.

— Значит… для вас это всего лишь летняя идиллия? Как только погода изменится, вы улетите на юг, в свою блестящую жизнь. И на первом же балу снова будете танцевать с графом или маркизом, чья громкая фамилия под стать высокому титулу.

Не отводя взгляда, Джейн кивнула.

— Но от этого наша… — она задумалась, подбирая нужное слово, — дружба… не станет менее…

— Какой? Менее безрассудной?

— Менее важной, — тихо поправила она и заметила, что страсть и гнев в глазах Берна сменились изумлением: подобной честности он не ожидал. — Теперь понимаете? Вы просите дружбы, но ведь не секрет, что дружбы недостаточно, Да и время работает против нас: кончится лето, и мне придется вас оставить.

Снова наступила тишина. Казалось, время замерло. Берн молчал, пытаясь осмыслить услышанное, и Джейн затаила дыхание в напряженном ожидании. Да, скоро отношениям придет конец. Жизнь полна суеты, суматошна и запутанна.

На одно страшное мгновение Джейн показалось, что сейчас Берн уплывет. Просто холодно попрощается, повернется и исчезнет в темноте. И она больше никогда его не увидит. Вполне понятно: разве такой человек, как мистер Уорт, сможет довольствоваться крохами, осколками жизни?

Но вместо этого Берн взял ее руку и почтительно поднес к губам.

— Джейн, — произнес он, нежно поглаживая ладонь. — Я давно решил не заглядывать в далекое будущее, а жить просто — день за днем. Вы же говорите об абстрактном времени так, словно оно настанет завтра. Но чего вы хотите немедленно, здесь и сейчас?

Джейн разрывалась между удовольствием и страхом. Губы трепетали над ее рукой, синие глаза светились лукавством и смехом. Ответ напрашивался сам собой…

«Хочу тебя».

Кошмар, ужас, безумие! Удивительно ли, что она так боится собственных порывов?

И все же… видит Бог, выйти из воды и убежать домой не хватало сил.

В конце концов, разве она не заслужила хотя бы капли радости? Нет, не так много, чтобы потерять рассудок, а заодно и добродетель, а совсем чуть-чуть, чтобы не очень грустить?

Голос прозвучал противно, слишком застенчиво:

— Вы не будете ничего требовать?

— Я хочу только того, чего хотите вы, — рассудительно ответил Берн. — Вам решать, что делать… а чего не делать.

Джейн встала на цыпочки и поцеловала его, легко и уверенно. Берн привлек ее, обнял и посмотрел в глаза.

— Позвольте оставить за собой право убеждения. — Он улыбнулся очаровательно, неотразимо. — Хотя, судя по всему, долго убеждать вас не придется.

Дерзкое замечание было встречено гневным восклицанием и брызгами в лицо.

— Нетрудно догадаться, в каком именно направлении устремится ваше красноречие, — ехидно заметила Джейн.

— Разумеется, первым делом я постараюсь научить вас хорошо плавать, — заявил Берн с самым невинным видом. — А что подумали вы? В чем же еще я могу убедить? Что за нескромные мысли вас смущают?

Пришлось снова брызнуть в лицо холодной водой. Правда, на сей раз Берн в долгу не остался.

Джейн вскрикнула и засмеялась. Так и случилось, что ночью, под звездами, в тихом графстве Ланкашир, в холодных водах озера Мерример леди Джейн Каммингс и мистер Берн Уорт на протяжении нескольких минут самозабвенно предавались недостойному взрослых людей занятию — брызгались и обливались.

И не подозревали, что находятся под пристальным наблюдением.

Джейсону стало душно.

Он уже несколько недель не встречался с Чарлзом и Невиллом, а потому совсем забыл, сколько сил и выносливости требуют регулярные ночные возлияния. Странно, но прежде задумываться об этом не приходилось ни разу.

Наверное, все дело в том, что вольная холостяцкая жизнь позволяла без зазрения совести проспать полдня; не требовалось вскакивать чуть свет, чтобы в компании скучных дотошных управляющих корпеть над бесконечными счетами. Может быть, хотя бы завтра удастся увильнуть от работы? Дело в том, что один из серьезных джентльменов при ближайшем рассмотрении оказался весьма склонным к веселью. Сомнительно, чтобы мистер Торндайк проснулся к назначенному часу: он все еще сидел в столовой и увлеченно участвовал в пьяной дискуссии относительно тонкостей метания подков. Когда после сытного ужина гостя вывели в сад, на площадку, много лет назад устроенную отцом для регулярных летних балов, которые так любила матушка, Торндайк едва не прыгал от восторга. Каждый удачный бросок вызывал столь бурную радость, что Джейсону приходилось то и дело призывать его к порядку: обитателей большого дома ждала не только душная, но и крайне шумная ночь.

Делать замечания гостям. Подумать только! Неужели он уже успел превратиться в зануду?

Должно быть, успел, потому что, как только компания вернулась в столовую, именно он намекнул, что пора бы закончить праздник жизни. Бесполезно. Невилл считал, что каждая встреча — серьезный повод для продолжительных торжеств. Чарлз тем временем отправился в гостиную за колодой карт и нечаянно уснул на диване.