смешным, как он расспрашивал их дрожащим голосом:
— А как тебя зовут?
— Зоя! — придумывала с ходу самая смелая.
— А ты худенькая или полненькая? — спрашивал Артур, замирая.
— А тебе какие больше нравятся?
— Мне нравятся полненькие…
— Я полненькая, — разрешала школьница под радостное хихиканье подруг.
— А ты блондинка или брюнетка?
— Блондинка…
— А ты в гости ко мне придешь?
— С подругой.
— Приходите с подругой, — соглашался Артур.
Дальше шло детальное выяснение их параметров
и особенностей сложения и вопросы, куда она даст себя поцеловать, и если не даст, то почему. Если разговор становился слишком пугающим, девочки бросали трубку, чтобы снова перезвонить через пять минут, изменив имя и голос, и игра начиналась по новой.
Случайно Артур свел знакомство и с Мотей, у которого всегда можно было разжиться свежей самопальной порнографией. Дело у этих порнушников было поставлено кустарно, плохо, не с тем размахом, что на Западе, но Артур все равно время от времени приобретал у него кассеты — особенно когда их актрисы были похожи на школьниц.
Соню он давно заприметил — встретил однажды на улице и проследил, куда она идет. Соня возвращалась с тренировки по теннису в белоснежной коротенькой юбочке. С тех пор Артур особенно часто стал бывать возле этого дома.
— Ну что с ним делать будем? — спросил Алексей Петрович.
— Знаете… боюсь, дело вышло из-под контроля и находится уже не в нашей компетенции… — ответил я.
— Так что ж думать, — резонно возразил Алексей Петрович, — звони… Лучше поздно, чем никогда.
Я вытащил мобильный и набрал номер своего дяди Вячеслава Ивановича Грязнова, начальника Московского уголовного розыска.
Дядя сперва удивился и даже склонен был принять происходящее за глупую шутку племянничка, но потом, убедившись, что я в здравом уме и трезвой памяти, приказал никуда с места не уходить, на глаза прохожим не показываться, более того, скрыться и ждать приезда группы…
— Это тебе не шуточки, Денис! — пояснил он напоследок. — Со спецслужбами лучше не связываться…
Мы оттащили Антипова в кусты и стали ждать приезда оперативной группы, которая, вполне оправдывая собственное наименование, появилась довольно быстро, причем Вячеслав Иванович лично приехал с работниками МУРа на место происшествия.
— Ну, Денис, всего от тебя ждал, только не этого… — сказал он вместо приветствия.
— Спасибо в карман не положишь… — пожал плечами я, — а впрочем, всегда рады стараться…
— Та-ак… — протянул Вячеслав Иванович, — где шпион этот?
Мы показали ему Антипова, и дядя, потребовав, чтобы все отошли, перебросился с ним несколькими словами. Затем он подошел к нам:
— Ну что, орлы, дело плохо. Он говорит, что выполнял спецзадание, чему вы воспрепятствовали.
— Да мы препятствовали его педофильским замашкам! — возразил я.
— Ничего не знаю. Он требует связаться со своим начальством. Сейчас позвоню в ФСБ… Все равно это в их компетенции. А пока я советую быстро его расспросить… Потому как ФСБ его сразу заберет к себе.
Распорядившись таким образом, Вячеслав Иванович сделал знак, и Антипова, совсем обалдевшего от передряг этого дня, как куль с мукой подняли и потащили в машину. Грязнов уже позвонил в ФСБ.
В машине мы и постарались выжать из мужика требующиеся нам сведения по делу Сони Бритвиной. Впрочем, в таком состоянии Антипов напоминал выжатый лимон и ничего нового и полезного сообщить не мог.
А через двадцать минут приехали из ФСБ и сразу увезли Антипова. Странно, но он бросился в их объятия как блудный сын… Хмурые и неразговорчивые фээсбэшники запихнули его в машину и укатили.
30
— Ну как дела? — поинтересовался Вячеслав Иванович Грязнов, когда я вошел в его кабинет.
— Как сажа бела, — мрачно ответил я и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло для посетителей. А то знаете ли, можно так все время и простоять, а родной дядя даже и не заметит. И не потому, что он такой черствый, а потому, что занят сильно. Начальник МУРа — это вам не шуточки. — Дозвониться до тебя труднее, чем до Кремля.
— Еще бы. — Он даже эту фразу не успел произнести до конца — сразу же на его столе' зазвонил телефон, словно в подтверждение моих слов. — Извини, — сказал дядя и снял трубку.
Да, он у меня человек занятой, и просто чудо, что я, так и не дозвонившись, застал его здесь.
— Ну так и что у тебя там происходит? — Дядя закончил разговор и положил трубку. — Хорошо, что ты зашел, мне и самому надо было с тобой поговорить.
— И о чем, интересно?
— Только не говори, что до меня трудно дозвониться, я это уже слышал! Когда тебе надо, ты дозваниваешься или вон приходишь. И не говори, что у тебя времени не было посвятить меня в свои тайны за семью печатями.
— У меня действительно не было времени. А как только появилось — вот он я, пожалуйста. И вообще, хватит время тратить, мне действительно надо с тобой поговорить.
— Вот так бы сразу, — проворчал генерал.
Но только я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы начать свой рассказ, как вновь зазвонил телефон.
— А, черт! — выругались мы фактически одновременно.
Дядя погрозил мне пальцем и взял трубку.
Мне же опять оставалось только ждать, когда разговор закончится.
— Да отключи ты его, — попросил я, когда Грязнов положил трубку. — Невозможно поговорить толком.
— Не имею права, — вздохнул тот. — Могут быть важные звонки.
Я вновь набрал в легкие воздуха, покосился на всякий случай на телефон и начал рассказ:
— Мне это дело передал Гордеев.
— С каких это пор он шпионами занимается? — удивился дядя.
— Да подожди ты. Это было просто похищение.
— Он еще что-то похитил?
— Да не «что-то», а «кого-то». Девочку похитил. Между прочим, дочь заместителя министра финансов.
— Ого! Ну и что?
— Нашел похитителя…
— А девочку?
— Нет… Пока… Но похититель, как ты знаешь, оказался шпионом.
