территории. Вадим подумал и согласился, оговорив, как и положено, свой процент от сделки. В ту ночь изощренный тайский массаж в исполнении косоглазеньких девчонок был особенно приятен…
И он был бы вдвойне приятен, если бы Лыкову уже тогда стало известно, что Мустафа, незнакомый с российскими методами дознания, в полном уже отчаянии, согласился наконец выкупить свою голову. И немедленно начал торговаться, ну что за нация! Иорданец клялся именем Аллаха, что у него, кроме выданных Тиме брильянтов да нескольких тысяч баксов, больше ничего нет и в помине. Слонов не уступал, он никуда не торопился. И, кажется, торговля близилась к концу. О чем он сегодня, кстати, и доложил. Поэтому и отсутствовал среди своих на данном торжестве.
Но это так, к слову. Иначе говоря, мысли по поводу…
А Грязнов продолжал разливаться соловьем. И друг его, Александр Борисович, всячески его поддерживал, изрекая хоть и несколько замысловатые, но все равно приятные дифирамбы в адрес отличившихся муровцев.
Это хорошо, что у друзей такое настроение, думал Лыков. Как раз сегодня, где-нибудь в конце вечера, перед тем как народ станет расходиться, он и решил провести давно намеченную операцию с друзьями-на-чальниками. Но сделать это не вслух и не при всех, а скромненько, спокойно. Чтоб оба обнаружили в своих карманах пухлые конверты, уже находясь в домашней обстановке. И с объясняющими записками, вложенными в конверты: за что конкретно, за какие заслуги. Причем чисто по-дружески, без намеков и прочего. Пройдет номер, значит, можно будет уже подключать их и к общему делу.
В Грязнове Лыков был уже почему-то уверен, внутреннее ощущение такое сложилось. А вот с Турецким — сложнее. Но и тому днями будет сделан хороший подарок. Можно сказать, уже завершается оперативная разработка Михо Старого, а дальше — дело техники… У Александра Борисовича неожиданно появится фигурант, который и приоткроет занавес над разборкой в «Медведе». Вот, мол, нате вам, Сан Бо- рисыч, подсказку, мы отыскали, но с легкой душой отдаем вам, мы не гордые, нам истина важнее… Такие вещи ценятся, и не только между своими.
И еще одна проблема не то чтобы сильно заботила, но все-таки не давала, скажем так, покою Вадиму Михайловичу. Он был полностью, стопроцентно, уверен в Ароне Швидко, в его высокопилотажном мастерстве уговора и объяснения необходимых вещей, тут нет слов. Но он уже знал и неуправляемую, а точнее, управляемую исключительно сиюминутными капризами Аньку, будь она трижды неладна! И предвидеть момент, когда эта чертова хохлушка может взбрыкнуть, даже в ущерб себе, причем ущерб непоправимый, Вадим, по большому счету, не мог. А он привык действовать только наверняка, никаких «или — или» в такой игре быть не должно. И с этой целью он решил все же подстраховаться. Кажется, это Валера Коны-гин, зам грозного начальника Главного управления собственной безопасности МВД Ромадинова, как-то обмолвился, что у него чуть ли не в побратимах какой-то крупный чин из Министерства по налогам и сборам. Обычно не пропускавший мимо ушей подобных сведений, Лыков просто отметил для себя сам факт и как бы отложил его в сторону, до лучших времен. И вот сейчас подумал, что они, эти самые времена, как раз и настали. А для облегчения операции по захвату торгового дома «Земфира» в данный момент, пожалуй, ничего лучше и успешнее, нежели немедленная налоговая проверка — с арестом счетов фирмы, с выемкой всей документации, — и не придумаешь. И на этом фоне практически незаметно произойдет и смена владельца. Только надо будет все это проделать максимально стремительно и одновременно.
Ну а господин… нет, теперь уже гражданин Юркин, хоть и смешно это сегодня звучит, почти пародийно, получит еще одну статью обвинения — об уклонении от уплаты налогов. Этого просто не может не быть в современных условиях у всякого, даже самого наичестнейшего предпринимателя, обязательно отыщутся малые грешки. А если захотеть? Нет вопросов…
Значит, надо будет не забыть завтра же «поздравить» и Валеру Коныгина с праздником. Чтоб он не почувствовал себя обойденным вниманием коллег.
Странное дело, пока человек бегает в полковниках, у него и соответствующая реакция на те или иные события — либо та, которая требуется, либо собственная, в силу еще сохранившегося характера. Но стоит ему сменить погон на широкий, генеральский, как он теряет даже те малые остатки самостоятельности, которой еще вчера мог гордиться. Генерал — это уже… как бы из другой иерархии, из той, что там, наверху. Но самое печальное заключается в том, что генерал абсолютно уверен: все теперь должны исключительно ему. И термин «свой парень» отнести к этому типу людей можно с известной долей условности. Вот и Валера, став заместителем начальника ГУСБ, все чаще предпочитал не столько уже лично отдавать указания, контролировать, чтобы исполнители не превысили рамок необходимого и не залезли нечаянно туда, куда им нос совать не следует, а пытался обходиться просто общими советами. Мол, неплохо бы сделать то, а может быть, провернуть это и так далее, не прилагая при этом собственных рук. В том смысле, что я вам сказал, ребята, а вы уж как-нибудь сами давайте. Ну а я, если, не дай бог, чего, то вот уж разве что тогда… И при этом кривит морду свою генеральскую, когда получает конверт, считая, что его заслуги могли бы оценить и повыше. А ты паши, как все, вот и будет тебе повыше, советчик, блин!.. Правда, чего греха таить, есть и за ним тихая работенка, которая пока, Бог миловал, не требовалась, — отслеживать, чтобы в управление не попал какой-нибудь компромат на МУР. Ну по мелочам — это никого не волновало, везде есть свои превышения, да на них, по правде говоря, никто в руководстве давно и внимания не обращает. Когда в законе есть лазейки для преступника, отчего ж ими не воспользоваться и сыщику? Исключительно, понимаешь, в правоохранительных целях! Вот так!
Ну ладно, это все по делу. А теперь надо сыграть в поддавки с Турецким. Тоже ведь генерал, а подумаешь, определенно тянет человек на явное исключение из правил. Он хоть и помощник генерального прокурора и наверняка днями вторую звезду на погон получит, а совсем другой человек. Думал Лыков: почему? И пришел к самому простому выводу: а потому что всю жизнь по духу своему был сыскарем. Там — следователь, старший, «важняк из важняков», как его только ни называли, а он всегда предпочитал сам бегать, а не сидеть с бумажками. И уж кому, как не ему, и знать-то все беды и горести сыщиков. Особенно тех, что работают на «земле» — в районных отделах. Потому и не гордый. Он и выпьет со своими, и от бабы в другой раз не откажется, и прикроет тебя в трудную минуту, если ты ему сам подлянку не кинешь, потому как связи имеет в таких службах, от которых иной раз напрямую зависит, орден тебе давать или срок по статье за превышение. Нужный человек, другими словами…
Выбрав подходящую паузу, Вадим решил прозондировать почву.
— А что, Сан Борисыч, есть у вас там что-нибудь новенького-то по «Медведю»?
— А ты чего спрашиваешь? — лениво отозвался Турецкий. — Или тоже интерес завелся?
— Да так… — уклончиво пожал плечами Лыков. — Есть, понимаешь, некоторые телодвижения… Как бы сказать?.. У меня один тип тут проходит. По другому делу, ДОР на него завели, в оперативной разработке он сейчас. Не хочу зря обещать, но, кажется, там прослеживается небольшой такой следок к тем грузинам. Так что дело простое, если наклюнется, могу с радостью подарить.
— Чего ж молчал-то? — обрадовался хорошо уже поддатый Турецкий и с ходу перешел на комический грузинский акцент: — Да я тебе, дарагой, лично персональный поляна накрою! А Славку вон шашлык- машлык жарить уговорю! Представляешь? Твой шеф подает тебе прямо с огня во-от такой «балшой сочний бастурма»! По пальцам течет, по губам течет, по груди течет, а? — Он показал руками величину шампура. — Нет, ти только представь! А сам Турецкий, вежливо пританцовывая и напевая сладкую мелодию «мравал- жамиер», наливает в твой серебряный рог молодое кахетинское вино! Я бы от такой картины сдурел!..
Общий смех был естественной реакцией.
Пирушка затянулась, и народ стал расходиться по домам хорошо за полночь. Грязнов на своем начальственном «форде» с мигалками добросил Турецкого прямо до подъезда его дома, где выслушал не очень, правда, уверенное приглашение Александра Борисовича завершить вечеринку, которая несомненно удалась, не менее достойным образом, но уже у него дома, для чего следует всего лишь подняться на лифте. На что он намекал? Может, на недопитый коньяк в пустом холодильнике? Знаем мы эти номера! Грязнов отмахнулся и умчался к себе, на Енисейскую.
Но не успел приехать и отворить дверь, как услышал настойчивый телефонный звонок. Кому еще он понадобился?!
— Алло, Грязнов слушает! Кто? — грозным голосом прорычал он в трубку.
— Ты чего-нибудь вообще понимаешь, Славка? — спросил Турецкий странным тоном, что немедленно и отметил Грязнов.
