Уж лучше разом покончить с этим. Ее проводили в зал ожидания. Она налила себе кофе из автомата и долго стояла у окна, глядя на блики в стеклах небоскребов на Парк-авеню. В них отражалось небо, и огромные здания казались Жюльет прекрасными и в то же время пугающими. Наверное, потому, что сама она чувствовала себя маленькой, хрупкой, смертной.

Кофе был отвратительным. Жюльет почувствовала, что ее тошнит. Она смяла пустой стаканчик. Ей вдруг стало не по себе. У нее возникло какое-то смутное предчувствие, что со здоровьем у нее не все в порядке. Что за ерунда! Она отлично себя чувствует. Если бы понадобилось, она смогла бы пробежать нью-йоркский марафон или пешком подняться на семь тысяч ступеней Эмпайр-стейт-билдинг.

Жюльет тряхнула головой и стала думать о приятном. Как только она выйдет отсюда, тут же бросится в объятия Сэма. Днем у него должен быть перерыв, и они смогут погулять в Брайант-парке.

Дверь в зал ожидания открылась, на пороге появилась медсестра.

— Мадемуазель Бомон, доктор Голдвин получил результаты вашего обследования. Пройдите за мной, пожалуйста.

Джоди всю дорогу простояла, прижимаясь лбом к стеклу вагона. Мимо с бешеной скоростью проносились стены подземки.

Она была потрясена. Похоже, она окончательно чокнулась. А что еще думать, если она только что видела свою мать?

О нет, она не строила иллюзий. Ей было прекрасно известно, что Грейс умерла и уже десять лет лежит на кладбище. Все, что только что случилось, было побочным действием этих чертовых наркотиков. Галлюцинация, помрачение рассудка.

Но все это казалось таким реальным! Мать была именно такой, какой Джоди ее помнила: возраст, походка, уверенный голос, от которого сразу становилось спокойно. В ее голове проносились картины встречи с Грейс, но что-то отвлекало ее. Какой-то вопрос не давал покоя. Если это не ее мать, откуда эта женщина знает ее имя? Почему защитила от полицейских? Джоди понятия не имела. Она вообще не могла теперь точно сказать, что именно видела. С тех пор как наркотики вторглись в ее жизнь, она ни в чем не была уверена.

Джоди вышла на станции «Юнион-сквер» и пересела на северную линию. В вагоне, по дороге в Бронкс, кто-то уставился на наручники, которые болтались у нее на запястье. Она сунула руку в карман. По щекам у нее катились слезы, и она не могла их остановить. Никогда еще она не чувствовала себя такой разбитой и одинокой.

Жюльет толкнула дверь в кабинет доктора Голдвина.

— Входите, мадемуазель Бомон.

Она села напротив него. Врач смотрел на нее с превосходством того, кто знает о вас то, что вам неизвестно, и пользуется властью над вами.

— Итак? — спросила Жюльет, чтобы положить конец этой комедии.

Врач протянул ей лист бумаги: результат анализа крови. Жюльет увидела только ряды цифр, которые плясали у нее перед глазами.

— Я скоро умру? — спросила она наполовину в шутку, наполовину серьезно.

— Нет, даже наоборот… Всем нашим пациенткам детородного возраста мы делаем тест на беременность.

— И?..

— Мадемуазель Бомон, вы беременны.

— Вам сюда нельзя!

Грейс Костелло обошла стойку администратора в службе скорой помощи, подошла к стенду с расписанием и стала искать имя Сэма.

— Сюда можно только персоналу, — возмутились две мощные охранницы, бросаясь к ней. Они уже были готовы схватить Грейс за руки, когда она сунула им под нос значок полицейского, приколотый к отвороту куртки.

— Полиция! Я ищу доктора Гэллоуэя. Это срочно.

Конни посмотрела на расписание.

— Второй этаж, двести третий кабинет.

Грейс бегом поднялась по лестнице и ворвалась в кабинет, где Сэм заканчивал перевязывать мальчика, который не придумал ничего умнее, чем повторить один из трюков, который показали в «Придурках».[36]

Увидев Грейс, Сэм закатил глаза, но Грейс не дала ему времени рассердиться.

— Гэллоуэй, мне нужна ваша помощь.

Сэм удивился и внимательно посмотрел на Грейс.

— Что с вами случилось? — спросил он, указывая на ссадины, которые остались у нее на лбу от ударов дубинкой.

— Ничего страшного.

— Постойте, у вас кровь идет…

Грейс потрогала бровь и с недоумением посмотрела на испачканную руку. Тоненькая струйка крови текла у нее по виску. Она ударилась головой о платформу, когда дралась с полицейскими, но даже не заметила, что поранилась.

— Идите сюда, я посмотрю, что там такое, — сказал Сэм.

Грейс сняла куртку и села на стул. Сэм взял марлевые салфетки и стал обрабатывать рану.

— Кто это вас так приложил?

— Двое полицейских, но видели бы вы, как я их отделала.

Сэм усмехнулся. Он теперь лучше понимал Рутелли, который так и не смог признаться в своих чувствах этой гордой и независимой женщине.

— Знаете, мне вы можете не демонстрировать свою крутизну.

— Тем лучше, потому что мне нужна ваша помощь, но я не собираюсь умолять вас об этом на коленях.

— Какая помощь?

— Я должна найти свою дочь.

Ее голос едва заметно дрогнул. Сэму показалось, что он услышал в нем невольное признание в собственной слабости.

— Вы видели дочь?

— Это произошло случайно. Полчаса назад она хотела украсть у меня сумку.

— Ну и семейка! — вздохнул Сэм.

Грейс с упреком посмотрела на него.

— Гэллоуэй, это очень серьезно. Я действительно волнуюсь. У нее в глазах было что-то такое…

Сэм нахмурился.

— Что именно?

— Странный блеск, какой бывает у наркоманов.

Грейс подробно рассказала все обстоятельства случайной встречи с Джоди. Сэм невольно почувствовал волнение.