предоплате. Здесь можно жить свободно и спокойно. Как ты мечтал.
— Чушь.
— В этом искусственном мирке деньги потеряют над нами власть. Здесь мы сможем спрятаться от житейских трудностей и прочей суеты, которая отвлекает тебя от творчества и грозит нашей любви разными бедами.
— Бред.
— Не торопись с выводами. Подумай.
— Не о чем думать.
— Ты должен писать. Должен реализовать свое предназначение, причем здесь и сейчас. Ты талантлив и обязан заниматься тем, для чего тебя создала природа.
— Я, в первую очередь, мужчина и должен, обязан достойно содержать свою семью.
— В этом искусственном мирке для этого понадобятся мизерные средства, и не придется ничем жертвовать.
— И купаться в тазике с водой?! Жить в игрушечном домике! Никогда!
— Пока ты не знал правды, озеро казалось тебе настоящим.
— Не желаю ничего слушать. Верни меня в прежнее состояние! Немедленно!
— Воля твоя. Скажи «желаю» и все вернется на круги своя.
— Желаю, — быстро произнес Никита и исчез.
Тата осталась одна. Она прошлась по дому…нет, по деревянному домику для Барби…погуляла среди пластмассовых яблонек и тополей, постояла около фарфоровой статуэтки, поглядела на синь воды в тазике, подышала аэрозольным духом свежести. Без Никиты великолепие мечты превратилось в то, чем было на самом деле. Декорациями для кукольного спектакля.
Глава 19. Финал
Они были в разных мирах и, наливаясь тяжелой обидой, ждали друг от друга извинений. «Если он не поймет меня, — думала Тата, — утоплюсь в тазике! Я придумала этот мир для него, а не для себя. Я хочу, чтобы ему было хорошо».
Никита метался по комнате. Злые мысли вспыхивали и гасли, как спички: «Как она могла предположить, что я соглашусь на подобную аферу. Она меня, что же вообще мужчиной не считает?!»
Но…Дом и Сад видениями мелькали перед глазами, рвали душу сожалениями.
«Как странно, столько лет мечтал, а выпал шанс и приходится отказываться … — в иллюзорной реальности все было так, как он придумал. Да и цели соответствовали: была б возможность, спрятался б от проблем и писал, писал, писал… — Но это смешно: купаться в тазу! — Больше всего Никиту задел именно тазик. — Нет, не буду обманывать себя! Впрочем, люди постоянно лгут. И себе и другим…Почему же я не могу воспользоваться случаем? Зачем страдать, если можно жить припеваючи. Любить и писать. Писать, любить и не знать тревог…»
Мозг, вдруг, обожгла догадка:
«Я просил у Бога исполнить мою мечту, и Он явил свою милость. Что ж я нос ворочу? Амбициями тешусь? Булгаковскому Мастеру пришлось умереть, чтобы получить Покой и Свободу для творчества, а я дурацкого тазика испугался. Хотя мне ведь еще от щедрот и любовь в придачу дали».
Линев подошел к кукольному домику, стоящему на обеденном столе, и позвал:
— Тата!
На балконе появилась женская фигурка размером с мизинец.
— Да, мой хороший.
— Прости меня. Ты, наверное, права. Но согласись, это странное предложение.
— Да уж обычным его не назовешь.
— Давай, мириться.
— Я не ссорилась.
— Тогда иди ко мне.
— А может, вернешься сюда? Все-таки мечта…
Никита опустился на колени так было удобнее разговаривать.
— Я сомневаюсь…
— В чем?
— Надо ли прятаться от реалий.
Тата вздохнула тяжело:
— Если честно, я их боюсь. Жить так сложно. А любить еще сложнее. Все время что-то случается и каждый раз вместо того, чтобы быть счастливой, приходится страдать и разочаровываться. Так было, во всяком случае, раньше.
— Все проблемы теперь в прошлом.
— Нет. Все только начинается и нам обязательно придется что-то преодолевать.
— Наше дело правое. Победа будет за нами.
— Конечно. Но я хочу уменьшить риски. Я хочу, чтобы нашей любви ничего не угрожало. Чтобы ты написал свои книги, я родила детей, и мы жили долго и счастливо, а потом умерли в один день.
Линев улыбнулся:
— У меня есть другое предложение. Давай, не будем бояться и попробуем построить жизнь без колдовства, по-настоящему. Я буду обеспечивать нашу семью и обязательно напишу свои книги. Ты родишь наших детей и займешься любимым делом. Мы проживем долго и счастливо, и, главное, будем обязаны этим исключительно самим себе.
— А если счастливо не получится?
— Тата, я — хоть не волшебник, но знаю один чудодейственный рецепт. Если в первую очередь думать о любви, а не о себе любимом, если относиться друг к другу с уважением, а не самоутверждаться, то все сложится наилучшим образом.
— Мой вариант куда проще.
— Да, но моя мечта и твой игрушечный мирок — это норы, в которых можно лишь спрятаться от жизни. А это неправильное решение. Нельзя придумывать себе убежища. Надо жить здесь и сейчас, в реальности и забыть про страх.
Тата кивнула. Никита был прав.
— Кстати, — Линев улыбнулся, — я ведь не отказываюсь от подарка. Мечта — вещь полезная, если не застилает мир. Поэтому предлагаю устроить пикник на пляже у озера.
— Но тогда тебе придется снова стать маленьким.
— На время можно.
— А если тебе понравится, и ты не захочешь уходить?
— Тогда, — в голосе Никиты звякнула стать, — ты насильно вернешь меня в наш мир и не позволишь превратиться в труса.
Снова Линев был прав.
— Скажи: «желаю» и закрой глаза.
Никита очутился на пляже. Огляделся. Горы, парк, озеро…Какая красота.
Тата хлопотала над расстеленной на песке скатертью, резала на куски громадный кусок мяса и невероятной величины дивный красный овощ. Рядом стояло вино в блестящем ведерке.
— Половина куриной ножки, помидор и вино в наперстке, — прокомментировала, не поднимая головы.
— Экономика должна быть экономной! Ура! — усмехнулся Никита.
— На десерт у нас виноградинка.
— А купаться в твоем мире можно?
