— Я справлюсь с ними. Играла в такую игру с отцом с шестнадцати лет.

— Ого, — произнес он, неодобрительно нахмурившись. — Ты пила текилу с отцом?

Я пожала плечами.

— Это был его способ сблизиться.

Паркер казался впечатленным, когда отвел от меня взгляд и начал рассматривать толпу.

— Не могу надолго остаться. Завтра рано отправляюсь на охоту с отцом.

— Хорошо, что моя праздничная вечеринка сегодня, а то завтра ты бы пропустил ее, — сказала я, удивленная его планами.

Он улыбнулся и взял меня за руку.

— Я вернулся бы вовремя.

Я потащила его к барной стойке, подняла очередную стопку, осушила ее и, перевернув донышком вверх, поставила ее обратно к пяти таким же. Бразил вручил мне еще двадцатку и я, танцуя, прошла в гостиную, где меня схватил Трэвис, и мы начали танцевать с Америкой и Шепли.

Шепли шлепнул меня по попе.

— Раз!

Второй удар по моему заду добавила Америка, а потом присоединились все остальные участники вечеринки, кроме Паркера. Дойдя до девятнадцати, Трэвис потер ладони друг о друга.

— Моя очередь!

Я потерла ноющие от боли ягодицы.

— Полегче! У меня вся задница болит!

Со злой ухмылкой он высоко поднял руку. Я крепко зажмурилась. Через несколько секунд оглянулась назад. В тот момент, когда его рука приблизилась, он остановился и легонько шлепнул.

— Девятнадцать! — воскликнул он.

Гости зааплодировали, а Америка затянула пьяную интерпретацию песенки «С Днем Рожденья тебя». Я засмеялась, когда наступил момент называть мое имя, и вся комната пропела «Голубка».

Зазвучала следующая медленная мелодия, и Паркер вытащил меня на импровизированный танцпол. Довольно быстро мне удалось понять, почему он не танцует.

— Прости, — сказал он, наступая мне на ноги уже в третий раз. Я положила голову ему на плечо.

— У тебя хорошо получается, — солгала я.

Он прижался губами к моему виску.

— Что ты делаешь в понедельник вечером?

— Ужинаю с тобой?

— Да. В моей новой квартире.

— Ты нашел!

Он засмеялся и кивнул головой.

— Правда, мы закажем еду на дом. Моя стряпня не совсем съедобна.

— Я в любом случае ее съем, — улыбнулась я ему.

Паркер оглядел комнату и затем повел меня в коридор. Он осторожно прижал меня к стене, целуя своими мягкими губами. Его руки были повсюду. Сначала я подыгрывала, но после того, как его язык проник между моих губ, я отчетливо поняла, что делаю что-то неправильное.

— Ладно, Паркер, — сказала я, высвобождаясь.

— Все в порядке?

— Я просто подумала, что это не очень вежливо: обжиматься с тобой в темном углу, когда повсюду ходят гости.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

— Ты права, прости. Я просто хотел подарить тебе незабываемый поцелуй на день рождения прежде, чем уйду.

— Ты уходишь?

Он коснулся моей щеки.

— Мне вставать через четыре часа, Эбс.

Я сжала губы.

— Ладно. Увидимся в понедельник?

— Ты увидишь меня завтра. Я заеду, когда буду возвращаться.

Он довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, что Шепли, Америка и Трэвис уставились на меня.

— Папочка ушел! — закричал Трэвис, когда закрылась дверь. — Вечеринка начинается!

Гости одобрительно закричали, и Трэвис вытащил меня на середину комнаты.

— Погоди… У меня все по плану, — сказала я, ведя его за руку к стойке. Я опрокинула следующую стопку и засмеялась, когда Трэвис взял одну с конца и выпил. Я схватила другую и проглотила содержимое, он сделал то же самое.

— Еще семь, Эбби, — сказал Бразил, вручая мне две двадцатидолларовые купюры.

Я вытерла рот, когда Трэвис потянул меня обратно в гостиную. Я танцевала с Америкой, а затем с Шепли, но когда Крис Дженкс из футбольной команды попытался потанцевать со мной, Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами и развернулся, танцуя с первой же увиденной им девушкой.

Десятая стопка ударила по мозгам, и я почувствовала легкое головокружение, стоя с Америкой на диване Бразила и танцуя как неуклюжие выпускницы. Мы бессмысленно хихикали, размахивая руками в такт.

Я споткнулась, почти падая с дивана, но руки Трэвиса мгновенно оказались на моих бедрах, удерживая меня.

— Ты уже дошла до кондиции, — сказал он. — Ты пьянее любой девушки, которую мы когда-либо видели. Я увожу тебя.

— Черта с два ты меня отсюда уведешь, — невнятно пролепетала я. — На дне этой стопки меня ожидают шестьсот баксов, и из всей толпы, именно ты не можешь говорить мне, что я не могу сделать что- то экстремальное за наличку.

— Если ты так сильно нуждаешься в деньгах, Голубка…

— Я не собираюсь занимать деньги у тебя, — усмехнулась я.

— Я собирался предложить заложить этот браслет. — Трэвис улыбнулся. Я ударила его по руке, когда Америка начала обратный отчет до полуночи. Когда стрелки часов остановились на двенадцати, мы все начали праздновать.

Мне исполнилось девятнадцать лет. Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис поднял с земли, вращая вокруг.

— С днем рожденья, Голубка, — сказал он, с нежным выражением лица. На мгновение, я засмотрелась в его теплые, карие глаза, теряясь в них. Время как-будто замерло, пока мы смотрели друг на друга, так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже.

— Стопки! — сказала я, сбившись со счета.

— Ты выглядишь перебравшей, Эбби. Я думаю, с тебя хватит, — сказал Бразил.

— Я не сачкую, — сказала я.

— Я хочу свои деньги. — Бразил засунул двадцатки под последние две стопки и затем закричал остальным футболистам.

— Она собирается выпить все! Мне нужны деньги!

Раздались стоны, кто-то закатил глаза, но все стали доставать двадцатки из своих кошельков и складывать их у последней стопки. Трэвис выпил еще четыре с другой стороны от моих пятнадцати.

— Я никогда бы не поверил, что смогу проиграть пятьдесят баксов на ставке в пятнадцать стопок, девчонке, — жаловался Крис.

— Поверь, Дженкс, — сказала я, поднимая по стопке в каждой руке. Я чокнула их друг с другом ожидая, пока пройдет тошнота.

— Голубка? — забеспокоился Трэвис, делая шаг в моем направлении. Я подняла палец и улыбнулась Бразилу.