Паркер. — Спокойной ночи, Эбби.

— Может ты имел в виду доброе утро? — сказала я, наблюдая, как он спускается по лестнице.

— И это тоже, — ответил он с милой улыбкой.

Трэвис захлопнул дверь, и я еле успела отвернуться, прежде чем он схватил бы меня за лицо.

— Что? — резко спросила я.

Трэвис покачал головой и направился в свою спальню. Я пошла за ним следом, по пути пытаясь снять каблуки.

— Он хороший, Трэв.

Он вздохнул и подошел ко мне.

— Ты сейчас себе ноги сломаешь, — сказал он, одной рукой обнимая меня за талию, и снимая мои туфли другой. Он бросил их в шкаф, и стянул рубашку, направляясь к кровати.

Я расстегнула платье, стянула его вниз по бедрам и отшвырнула ногой в угол. Натянув футболку, я расстегнула лифчик и вытянула его через рукав. Когда я собрала волосы в пучок, я заметила, что он наблюдает.

— Я уверена, что здесь нет ничего, чего бы ты не видел раньше. — сказала я, закатывая глаза. Я залезла под одеяло и свернулась в клубок, удобно устроившись на подушке. Он расстегнул ремень и стянул джинсы вниз.

Я ждала, пока он беззвучно стоял рядом. Я лежала к нему спиной и поэтому не могла понять, что он делает, стоя в тишине у кровати. Наконец, матрас прогнулся и он пополз ко мне, а я замерла, потому что его рука устроилась на моем бедре.

— Я пропустил сегодня вечером бой. — сказал он. — Адам звонил. Я не пошел.

— Почему? — спросила я, разворачиваясь к нему лицом.

— Я хотел убедиться, что ты вернулась домой.

Я сморщил носик.

— Ты не должен нянчиться со мной.

Он провел пальцами по всей длине моей руки, посылая дрожь по позвоночнику.

— Я знаю. Думаю, я все еще чувствую себя плохо с той ночи.

— Я говорила тебе, что меня это не волнует.

Он приподнялся на локте, сомнение морщинками распространилось на его лице.

— И поэтому ты спала в кресле? Потому, что тебя это не волнует?

— Я не могла заснуть после того как твои… подруги ушли.

— Ты прекрасно спала на кресле. Почему ты не могла спать со мной?

— Ты имеешь в виду того парня, от которого несло как от пивной бочки? Я не знаю! Это так эгоистично с моей стороны! — Трэвис поморщился.

— Я сказал, что мне жаль.

— А я ответила, что меня это не беспокоит. Спокойной ночи, — сказала я, отворачиваясь. Тишина длилась несколько мгновений. Затем, он скользнул рукой по моей подушке и положил свою руку на мою. Он ласкал нежную кожу между моими пальцами, и прижимался губами к моим волосам.

— Я беспокоился, что ты никогда не заговоришь со мной снова… Но я думаю, твое безразличие — еще хуже.

Мои глаза закрылись.

— Что ты хочешь от меня, Трэвис? Ты не хочешь, чтобы я расстраивалась от того, что ты сделал, но хочешь, чтобы меня это беспокоило. Ты сказал Америке, что ты не хочешь встречаться со мной, но ты выходишь из себя, когда я говорю то же самое, так что уносишься и тупо напиваешься. В этом нет никакого смысла.

— Так ты, поэтому сказала, это Америке? Потому, что я раньше сказал, что не хочу встречаться с тобой?

Мои зубы сжались. Он только что намекнул, что я играю с ним в игры. Я ответила как можно более прямо.

— Нет, я имела в виду, то, что сказала. Я просто не считала это оскорблением.

Трэвис вздохнул.

— Я сказал это только потому, — он нервно провел рукой по коротким волосам: — что не хотел все испортить, Голубка. Я даже не знал, как быть тем, кого ты заслуживаешь. Я просто пытался представить это в своей голове.

— Неважно, что это значит. Я должна немного поспать. У меня завтра свидание.

— С Паркером? — спросил он, в его голосе сквозил гнев.

— Да. Могу я поспать?

— Конечно, — сказал он, вылезая из кровати и захлопывая за собой дверь. Кресло заскрипело под его весом и приглушенные голоса из телевизора стали разноситься по коридору. Я заставила себя закрыть глаза и попыталась успокоиться, чтобы уснуть, пускай даже на несколько часов.

Часы показывали три часа дня, когда я открыла глаза. Я схватила полотенце, одежду и поплелась в ванную. Как только я задвинула шторку душевой, дверь открылась и закрылась. Я ждала, пока кто-нибудь заговорит, но раздался только хлопок крышки унитаза.

— Трэвис?

— Нет, это я, — сказала Америка.

— Ты собираешься писать здесь? У тебя же есть собственная ванна.

— Шеп был там полчаса назад со всем этим дерьмом после пива. Я туда не пойду.

— Мило.

— Я слышала у тебя сегодня свидание. Трэвис бесится! — веселилась она.

— В шесть! Он такой милый, Америка. Он просто… — я замолчал вздыхая. Я пыталась излить свои чувства, но у меня не получалась. Я думала, о том прекрасном моменте, когда мы встретились. Он определенно был тем, кто мне нужен — полной противоположностью Трэвису.

— Потеряла дар речи? — хихикнула она. Я уткнулась головой в занавеску.

— Я не хотела идти домой! Я бы могла говорить с ним вечно!

— Звучит многообещающе. Разве не странно, что ты здесь, не думаешь?

Я нырнула под воду, смывая пену.

— Я объяснила ему это.

В туалете зашумела вода, и так как душ был включен, я обожглась. Я закричала и дверь распахнулась.

— Голубка? — взволнованно позвал Трэвис. Америка засмеялась.

— Я просто смыла воду в туалете, Трэв, успокойся.

— О. Ты в порядке, Голубка?

— Я в порядке. Убирайся. — Дверь закрылась снова и я вздохнула.

— Неужели, это так сложно — поставить замок на дверь? — Америка не ответила.

— Мер?

— Это действительно плохо, что вы двое не можете поладить. Ты — единственная девушка, которая могла бы… — она вздохнула. — Неважно. Сейчас это уже не имеет значения.

Я выключила воду и завернулась в полотенце.

— Ты такая же, как и он. Это болезнь… ничто из этого не имеет смысла. Ты злишься на него, помнишь?

— Я знаю, — кивнула она.

Я включила свой новый фен и начала процесс приведения себя в порядок перед свиданием с Паркером. Я завила волосы, накрасила губы и ногти глубоким красным оттенком. Хотя это и было слишком для первого свидания. Я взглянула на себя в зеркало. Не Паркера я так пыталась впечатлить. Я не могла чувствовать себя оскорбленной, после того как Трэвис обвинил меня в играх с ним.

Взглянув в последний раз в зеркало, я испытала чувство вины. Трэвис так старался, а я вела себя, как упрямая ослица. Я вышла в гостиную и Трэвис мне улыбнулся. Не на такую реакцию я рассчитывала.

— Ты… прекрасна.

— Спасибо, — сказала я, напуганная отсутствием раздражения или ревности в голосе. Шепли