вдох и свел брови.

— Твои вещи собраны.

— Знаю, — сказала я.

— Ты уезжаешь, — сказал он, пораженно.

Я взглянула на Америку, которая сердито смотрела на Трэвиса, будто хотела убить его.

— Ты что, действительно думал, что она останется?

— Детка, — прошептал Шепли.

— Даже не начинай. Не смей его защищать, — кипела Америка. Трэвис смотрел с отчаянием.

— Мне так жаль, Голубка. Я даже не знаю, что сказать.

— Давай, Эбби, — сказала Америка. Она встала и потянулась к моей руке. Треэвис сделал шаг, но Америка направила на него палец.

— Да поможет мне Бог, Трэвис! Если ты попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!

— Америка, — в отчаянии позвал он.

Я видела, что он разрывается между своим двоюродным братом и любимой девушкой, и чувствовала себя ужасно из-за этого. Ведь ситуация стала именно той, которую он пытался избежать с самого начала.

— Я в порядке, — сказала я, раздраженная напряжением в комнате.

— Что значит «ты в порядке»? — спросил Шепли, с надеждой в голосе.

Я закатила глаза.

— Трэвис привел домой женщин из бара прошлой ночью, ну и что?

Америка выглядела обеспокоенной.

— Да ну, Эбби. Ты говоришь, что с тобой все в порядке после всего произошедшего?

Я посмотрела на всех.

— Трэвис может приводить домой, кого хочет. Это его квартира.

Америка посмотрела на меня так, как будто я сошла с ума, Шепли почти улыбался, а Трэвис выглядел еще хуже, чем до этого.

— Ты не собирала свои вещи? — спросил Трэвис.

Я покачала головой и взглянула на часы: было начало третьего.

— Нет, и сейчас я собираюсь их разобрать. И еще поесть, принять душ и одеться… — сказала я, по дороге в ванную. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Я была уверена, что выходка Америки все испортила, но я дала Шепли обещание, и намеревалась держать слово.

Над головой прозвучал мягкий стук в дверь.

— Голубка? — позвал Трэвис.

— Да? — сказала я, пытаясь придать голосу обычное звучание.

— Ты остаешься?

— Если хочешь, я могу уйти, но уговор есть уговор.

Дверь завибрировала от мягкого удара Трэвиса лбом о дверь.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, но я не буду тебя винить, если ты это сделаешь.

— Ты хочешь сказать, что я освобождена от пари?

Последовала долгая пауза.

— Если я скажу да, ты уйдешь?

— Ну, да. Глупо оставаться, я ведь не живу здесь, — сказала я, выдав смешок.

— Тогда нет, пари все еще в силе.

Я посмотрела вверх и покачала головой, чувствуя, как слезы жгут глаза. Я понятия не имела, почему плачу, но не могла остановиться.

— А теперь, я могу принять душ?

— Да… — вздохнул он.

Я услышала, как Америка вышла в коридор и подошла к Трэвису.

— Ты эгоистичный ублюдок, — прорычала она, хлопнув за собой дверью комнаты Шепли.

Я встала с пола, включила душ, затем разделась и потянула шторку позади себя. После очередного стука в дверь, Трэвис откашлялся.

— Голубка? Я принес кое-какие твои вещи.

— Просто положи их на раковину. Я потом заберу.

Трэвис вошел и закрыл за собой дверь.

— Я был зол. Я слышал, как ты рассказывала Америке, что со мной не так и это разозлило меня. Я просто хотел выйти и выпить немного, и в кое-чем разобраться, но я напился и все эти девушки… — остановился он. — Я проснулся этим утром, тебя не было в постели, а когда я нашел тебя в кресле и увидел презервативы на полу, мне стало так плохо.

— Ты мог просто спросить меня, вместо того, чтобы тратить все эти деньги в магазине, чтобы подкупить меня остаться.

— Мне наплевать на деньги, Голубка. Я испугался, что ты уйдешь и больше никогда не заговоришь со мной.

Я сжалась от его объяснений. Я не остановилась, чтобы подумать, как он себя почувствует, когда услышит мои разговоры о том, каким неправильным он мне казался, а сейчас эта ситуация была слишком запутанной, чтобы разбираться.

— Я не хотела причинить тебе боль, — сказала я, стоя под водой.

— Я знаю, что не хотела. И я знаю, что не важно, что я сейчас скажу, потому что я испортил все… в общем, как всегда.

— Трэв?

— Что?

— Больше не катайся пьяным на своей байке, ладно?

Я ждала целую минуту, прежде чем он, наконец, сделал глубокий вдох и ответил:

— Да, хорошо, — сказал он, закрывая за собой дверь.

— Войдите, — крикнула я, услышав стук в дверь.

Трэвис вошел и замер на пороге.

— Ух, ты!

Я улыбнулась и осмотрела свой наряд. Коротенькое платье-бюстье было явно более смелым, чем то, что я носила раньше. Ткань была тонкой, черной и прозрачной поверх корсета. На вечеринке должен был быть Паркер, и я намеревалась привлечь его внимание.

— Ты потрясающе выглядишь, — сказал он, когда я скользнула в свои туфли на шпильках.

Я отметила его белую рубашку и джинсы и утвердительно кивнула:

— Ты тоже хорошо выглядишь.

Его рукава были закатаны выше локтей, демонстрируя замысловатые татуировки на руках. Когда он сунул руки в карманы, я заметила на запястье его любимый черный кожаный браслет.

Америка и Шепли ждали нас в гостиной.

— Паркер с ума сойдет, когда увидит тебя! — хихикнула Америка, когда Шепли повел ее к машине.

Трэвис открыл дверь, и я скользнула на заднее сиденье Чарджера Шепли. Хотя раньше мы частенько сидели с Трэвисом рядом, сейчас я испытала внезапную неловкость.

Машины выстроились вдоль улицы, некоторые даже стояли на лужайке перед домом. Дом трещал по швам, а люди все приходили в общежитие. Шепли растолкал толпу на лужайке, и мы с Америкой проследовали за парнями внутрь дома.