лак, от усердия даже высунула язык. – Дело в том, что из Америки в Европу с одного из частных заводов везли партию превосходного портвейна. И вот вся партия напитка утонула вместе с кораблем, канула, так сказать, в Лету. За исключением одного образца – того, что остался у путешественника, у Джека то есть. А по слухам, это был самый лучший портвейн. Лучший! Но винодел, занимавшийся тем вином, скоропостижно умер и не успел передать секрет, который использовал для изготовления экспериментальной партии. Потом много десятков лет виноделы пытались повторить его портвейн, но у них ничего не получалось.

– Что было дальше? – спросила Роза.

– Ты не понимаешь? Известной винодельческой компании стало известно о том, что у Джека сохранился образец, который позволил бы разгадать секрет вкуса портвейна и поднять на новую ступень производство этого алкогольного напитка. Самого Джека уже давно не было в живых, вот они и стали искать образец, следуя его путем по России.

– А почему они были так уверены, что бутылка сохранилась? – поинтересовался Даниэль.

– Дошли достоверные слухи. Вернее, было найдено предсмертное письмо Джека, где он сообщал, что очень хорошо припрятал бутылку портвейна.

– Почему он ее не уничтожил? – поинтересовалась Розалинда.

– Джек, видите ли, не хотел отдать сей «адский напиток», как он выразился, человечеству, чтобы не ввергнуть означенное человечество в еще большее пьянство. А оно бы явно увеличилось, так как вкус у портвейна был потрясающий… Но и уничтожить бутылку он не смог – пожалел людской труд, который очень ценил…

– Какой принципиальный человек, – усмехнулся Даниэль.

– Именно то слово! И вот он написал, что очень хорошо, на века, спрятал бутылку, – добавила Жасмин и взъерошила свои пышные волосы.

– Девочки, ну, поделитесь красавчиком… – снова рассмеялись стриптизерши.

– Заткнитесь! – кинула в них боа черного цвета Жасмин под громкий смех девушек.

Даниэль улыбнулся и помахал им рукой, но тут же осекся под серьезным взглядом Розалинды.

– А что? Я – ничего…

– И какое отношение эта история имеет к нам? – спросила Роза.

– Мы подошли к самому главному! Наш отец… вернее, мой отец и твой, то есть Роман и Михаил, были друзьями. И они услышали эту историю – узнали от бабы Зои. Помнишь ее?

– Баба Зоя? – напрягла память Роза. – А, та старушка, которая иногда к нам приходила. Так ей сто лет уже, кажется, стукнуло, когда мы еще детьми были.

– Вот! Она-то им и рассказала.

– А сама баба Зоя откуда могла знать про портвейн? – не понимала Роза.

Жасмин нервно сняла крышку с флакона и выпустила на себя струю блесток.

– У себя в доме, когда была ребенком, и узнала. Он жил у них, и ее отец учил его русскому языку.

– Кто жил?

– Ты отупела, что ли, от любви своей? Кто, кто… Джек! Баба Зоя лично слышала, что он ее припрятал.

– Где? – спросила Розалинда, и Жасмин оглушила их своим самым ненормальным на свете смехом.

– Роза, ты мне нравишься! Ну ты и даешь! Обалдеть! «Где…» Вопрос ценой в миллион долларов в буквальном смысле. Одна известная винодельческая компания вышла на Романа и Михаила и предложила им сумасшедшие деньги за эту бутылку. Вот они и стали искать. Узнав, что Джек поднимался на здешние горы, решили, что где-то там путешественник и оставил тот образец. Отправились вместе в горы, и…

Роза слушала Жасмин, открыв рот. А когда сестра многозначительно замолчала, прошептала:

– Роман погиб, Михаил в жутком состоянии… Что же там произошло, в горах?

– Никто не знает. Тут я тебе не помогу.

– А зачем мама ходила к Михаилу в психушку? – спросила Роза.

– Она ведь знала, что мужчины идут в горы за чем-то, что должно принести много денег… А кто ж от них откажется, от денег-то? Вот мама и пыталась выяснить, знает ли, помнит ли что-нибудь друг мужа. Нашли ли они бутылку? Может, перепрятали? Как погиб Роман? Не сам ли Миша и помог ему упасть со скалы? Мол, зачем делить большую сумму на две части…

– Налей-ка мне «Бейлиса», – сказала Роза. – Не бойся, я не отберу у тебя ничего.

– Я знаю. Ты на это не способна.

– Зачем тогда рассказала все?

– Уберем ногти в ножны… Да и сколько нам осталось враждовать? – Жасмин вытянулась во весь рост на своих огромных каблуках и стала одного роста с Даниэлем. Внимательно посмотрела ему в глаза. – Береги ее, она – святая.

– Я понял.

– Жасмин, почему ты так говоришь? Мне не нравится твое настроение! – забеспокоилась Роза. – «Сколько нам осталось…» Ты же молодая совсем!

– Я старая для этого бизнеса, – хлопнула себя по ягодице Жасмин.

– В мире много разных занятий, – встрял Даниэль.

– Много… а я – одна, и больше я ничего не умею. Ты не вспоминай меня плохо, ладно? Хотя, о чем это я… Я жизнь тебе отравляла, а сейчас прошу о добрых воспоминаниях. Что бы мне такое для тебя сделать, чтобы было хоть одно хорошее-то? – Жасмин говорила как-то нервно, шаря руками по своим бокам, словно ища там карманы.

– Жасмин, прекрати! Ты пугаешь меня!

– Забудь…

– Жасмин, твой выход! – сообщил громкоговоритель.

– Вот так вот! – вздохнула Жасмин. Взяла со стола красивую черную готическую маску со стразами и, не прощаясь, вышла из комнаты.

– Белла! – сообщил громкоговоритель, и на выход поспешила рыжеволосая девушка в красном белье и с хлыстом.

Она также исчезла за дверью, но буквально через минуту влетела обратно, пронзительно крича.

Все находившиеся в комнате вздрогнули. Танцовщицу обступили девушки, на разные голоса спрашивая ее:

– Что?! Что?! Что случилось? Белла! Очнись! Не кричи!

– Там… там… Жасмин… Ее убили… – прошептала она.

Внезапно в комнате погас свет. То есть так показалось Розе, потому что у нее потемнело в глазах. А вот Даниэль среагировал очень быстро – в два прыжка выскочил за дверь. Роза хотела бежать за ним, но ноги ее не слушались. Он вернулся быстро – с Жасмин, висевшей у него на руках безжизненной куклой.

– Воды! Скорее холодной воды! – приказал Даниэль.

Окрик возымел свое действие, и девушки кинулись ему помогать.

Даниэль положил Жасмин на стол, смахнув все находившиеся на нем предметы на пол, и очень аккуратно снял с ее лица маску словно с венецианского карнавала.

То, что Роза увидела, заставило ее зарыдать. Лицо Жасмин превратилось в кровавое месиво, и издалека казалось, что от него идет дым. Или пар.

– Жасмин и Белла, мать вашу, на сцену! – прокричал голос из громкоговорителя.

Даниэль схватил первое, что попалось под руку, и метким ударом сбил адский аппарат.

Розалинда сидела в прохладном и пустом холле больницы. Слез у нее уже не было. Рядом сидел Даниэль и держал ее руку в своей.

– Она была такая красивая, – прошептала Роза.

– Жасмин жива.

– Но в коме.

– Она молодая и здоровая, и обязательно выкарабкается.

– Ты так считаешь?

– Я уверен! Как только она станет транспортабельной, я переведу Жасмин в лучшую клинику мира. Ей помогут! Сделают пластику… все, что угодно… Главное, что у неё осталось зрение, – успокаивал Розу