На следующее утро Джоанна позвонила ему в офис, но он не стал снимать трубку. Она позвонила попозже, днём, и снова он не отозвался. Она оставила для него записку у секретарши: «Передайте мистеру Крамеру, что это ничего не даст». Джоанна говорила, что имеется суд и что у неё есть законные права. Он понял, что не обращать внимания на её звонки — это не самая лучшая позиция при сегодняшней раскладке.

Он встретился со своим юристом, Джоном Шонесси. Юрист записал то, что он счёл существенными фактами, и проверил некоторые даты — как долго она не посещала дом, как давно она в Нью-Йорке.

— Она сделала скрытую передачу, — сказал он, верный футбольной терминологии. Затем он захотел точно узнать, что Джоанна говорила Теду, и записал все её слова себе в блокнот.

— О’кей, Тед, так что же ты собираешься делать?

— Какие возможности предоставляет нам закон?

— Ты говоришь, как юрист. Но закон — это не свод жёстких правил. Всё зависит от того, что тебе надо. Ты хочешь жить с ребёнком, продолжая свой образ жизни? Ты хочешь расстаться с ним и изменить образ жизни?

— По твоему голосу мне кажется, что ты уже составил себе мнение.

— Отнюдь. Пока ты на коне. Но ты должен чётко себе представлять, что тебя ждёт, если ты решишь вступить в игру.

— Я хочу иметь при себе своего сына. Я не хочу отдавать ей его.

— Вот это уже ответ.

— Она не имеет на него никаких прав.

— Тед, а это не ответ. Ты понимаешь, что она права? Есть соответствующая судебная процедура, и пока мать Билли, надо признать, действует со знанием дела.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что я вижу тактику её плана игры. Я предполагаю, что предварительно она кое с кем посоветовалась. Пока она не сделала ни одной неверной передачи, она не пыталась обвести тебя. Она приехала сюда, обзавелась квартирой в твоём же родном штате. Она сказала, что не собирается лишать тебя возможности видеть ребёнка. Всё это точно рассчитано.

— Так что мне делать, если она снова позвонит?

— Скажи ей, что тебе нужно ещё немного времени. Скорее всего, она не пойдёт в суд, пока не будет вынуждена.

— Ну, я не собираюсь…

— Тед, обеспечь себе какое-то время. Я же пока займусь тем, что может оказаться весьма полезным в таких сложных делах. Я взвешиваю все «за» и «против» по делу. В сущности, я даже записываю их и тщательно взвешиваю. Ты должен сделать то же самое.

— Я знаю, что мне надо.

— Сделай мне такое одолжение: составь список всех «про» и «контра». И после этого, если ты по- прежнему будешь уверен, что хочешь заниматься ребёнком, и я смогу в этом убедиться, как и ты, мы соберёмся и подумаем, как надрать им задницы.

Хотя он и доверял Шонесси, Тед всё же решил окончательно убедиться, что он собой представляет. Джим О’Коннор как-то говорил Теду, что у него есть родственник в суде, и Тед попросил порасспрашивать у него, какой репутацией пользуется Шонесси. Звонки от Джоанны по-прежнему оставались безответными. Наконец он связался с ней и сказал, что ему нужно время, чтобы оценить «её предложение»; он тщательно выбирал слова, не будучи уверенным, что она не записывает все его слова, которые потом попадут к её адвокату. Джоанна осведомилась, может ли она увидеться с Билли.

— Нет, Джоанна. Сегодня такая встреча может повлечь за собой множество проблем. Мне бы не хотелось.

— Восхитительно! Может, мне стоит обратиться в суд, чтобы мне было позволено купить своему сыну «хотдог»?

— Послушай, робкая овечка, не я создал такую ситуацию — она дело твоих рук. Кстати, как подучилось, что ты по-прежнему носишь фамилию Крамер?

— Просто мне нравится, как она звучит. Поэтому я её и оставила.

— В присутствии духа тебе не откажешь.

Он повесил трубку, закончив разговор на этой едкой нотке. Значит, мысль о возможном примирении пришла в голову только ему одному. О’Коннор выяснил, что в среде юристов, специализирующихся по семейным делам, Джон Шонесси пользуется высокой репутацией. Тед, покончив с проблемой юриста, сделал попытку обратить внимание на остальные аспекты своей жизни — заниматься делами, быть отцом, любовником, но у него как-то всё валилось из рук. Встретившись с Вивиан, он отказался обсуждать вопрос о положении с Билли, хотя она предложила ему облегчить душу. «Только не сегодня вечером, — сказал он. — И так слишком много передумал…» Они пошли в кино, на какую-то комедию, которую он воспринял с мрачной серьёзностью, словно картину Ингмара Бергмана. Потом в её квартирке, чтобы заняться с ней любовью, ему пришлось искусственно взвинчивать себя.

Следующей ночью у себя дома он проснулся, как от толчка, весь в поту. Вскочив, он пошёл в комнату Билли. Мальчик крепко спал; в первый раз в жизни Билли Тед разбудил его.

— Билли, Билли, — бормотал он, укачивая его. Ребёнок посмотрел на него сонными глазами. — Я люблю тебя, Билли.

— Я тоже люблю тебя, пала. Спокойной ночи. — Повернувшись, мальчик вернулся в сон, из которого на деле так и не вынырнул и о котором утром ничего не будет помнить.

— Спокойной ночи, Билли.