За соседний столик села другая пара.

— Со стороны мы смотримся, Джоанна, словно давние супруги, которые забежали пропустить рюмочку. Кто бы мог в этом сомневаться?

— Я предполагаю, ты хотел узнать, почему я тебе позвонила. — Она улыбнулась, но он ей не ответил, потому что от напряжения у него перехватило горло, — Тед, последние два месяца я обитаю в Нью- Йорке.

— В самом деле?

— У меня квартира на 33-й стрит Ист.

— Потрясающе. Ты здесь живёшь?

Она замялась, крутя в руках бокал с напитком. Было ли это лишь вступлением? Не хочет ли она помириться с ним, подумал он. В прошлый раз её это совершенно не интересовало, но с тех пор прошёл почти год.

— Всё меняется. Я теперь работаю в теннисном клубе «Гренд Сентрал». Что-то вроде спаринг- партнёра по пятницам. И могу играть, когда корты свободны.

— Сдаётся мне, что все те неприятности, которые ты вывалила на головы многим людям, имели целью, чтобы у тебя были свободные корты.

— Предполагаю, что иначе ты думать не можешь. Как Билли?

— С ним всё прекрасно… кроме разве… он упал…* — Он испытал искушение всё рассказать ей, облегчить душу. — И порезал себе лицо. У него шрам, Джоанна, отсюда и вот досюда.

— Ох!

— Ему повезло, могло быть и хуже.

Они оба замолчали, ощущая в этот момент такую близость, которой были лишены с момента их разрыва.

— Но на расстоянии этого не скажешь, Тед.

— Что?

— Я видела его.

— Видела его?

— Несколько раз я останавливала машину около школы и видела, как ты отводишь его.

— В самом деле?

— Он выглядит совсем большим мальчиком.

— И ты сидела в машине?

— Глядя на своего сына…

Она сказала это почти неслышно. Нотка одиночества, которой была пронизана эта сцена — Джоанна в машине по другую сторону улицы, — тронула Теда, но он покачал головой, — больше я ничего не могла себе позволить. Я всё думала, старалась принять какое-то решение…

Значит, она в самом деле хочет пойти на примирение! Вот почему она старается быть такой расположенной к нему.

— Тед… я хочу вернуть Билли. Мы можем вдвоём продумать условия, при которых ты можешь видеть его по уик-эндам, но я хочу, чтобы он был на моём попечении.

— Ты хочешь его вернуть?

— Я обосновалась на постоянное жительство в Нью — Йорке. И я буду жить тут с ним. И было бы неправильно отделять вас друг от друга.

— Ты смеёшься?

— Я хочу своего сына. Я не могу больше сидеть в машине, глядя на него через улицу.

— Нет, ты в самом деле шутишь.

— Нет, не шучу.

— Сколько сил я в него вложил! Сколько я пережил! А теперь ты хочешь его вернуть! — Он повысил голос.

— Мы можем обсуждать этот вопрос и в более спокойных тонах!

Люди уже начали посматривать на них.

— И когда наконец я всё привёл в порядок, наконец… теперь ты хочешь забрать его у меня?

— Я не лишаю тебя возможности видеться с ним. Ты по-прежнему будешь встречаться с мальчиком. По уик-эндам. Ты будешь видеть его, Тед, Ты его отец…

— А кто ты?

— Я его мать. Была и продолжаю оставаться ею. Я никогда от него не отказывалась. Как и ты!

— Джоанна, иди ты знаешь куда!

— Тед, я хочу быть с тобой совершенно откровенной. Есть и другие пути, которыми я могу добиться своего.

— Могу себе представить. Может, я скажу тебе несамые приятные слова в мире, но уж какие есть. Пошла ты!

— Тед, есть суд. И у меня имеются законные права…

— Я даже не хочу обсуждать их. Они меня не интересуют. Меня интересует лишь, кто будет платить за выпивку?

— О чём ты говоришь?

— Кто оплатит счёт? Я? Ты меня опять хочешь оставить в дураках? Ты пригласила меня сюда выпить с тобой — точнее, выслушать то, что тебе надо, — и я ещё должен за это платить?

— Не имеет смысла, кто оплатит счёт. Уплачу я.

— Да. Это точно. Платить будешь ты. Официант!

Официант стоял неподалёку, прислушиваясь к выразительной сцене, разыгрывавшейся за третьим столиком.

— Я хочу ещё. Двойного!

— Да, сэр.

— Ты платишь. А я пью.

— Тед, ты просто вышел из себя…

— Что ещё могу я себе позволить? Сандвич из бара? Ты мне его тоже купишь или ограничишься только выпивкой?

— Можешь брать всё, что захочешь.

— Ты, прямо, кутила.

— Тед, всё это я уже прошла. У меня было время подумать. Я сильно изменилась. И кое-что уяснила относительно самой себя.

— И что же ты уяснила? Мне было бы очень интересно это узнать.

— Ничего особенного.

— Только одно. Скажи мне только одно, и я готов платить — что ты уяснила.

— Что я никогда не должна была выходить за тебя замуж.

Она произнесла это мягко и спокойно, без желания оскорбить его, словно говоря, скорее, с собой, чем с ним. Он был настолько ошеломлён финалом, к которому пришли её чувства, что его гнев моментально испарился. Появившийся официант поставил перед Тедом выпивку, на которую Тед тупо уставился.

— Впишите в счёт дамы, — сказал он. — Она платит. — И после этих слов он, встав, вышел из бара, оставив её сидеть на месте.