Я вспомнила об этом в бутике Rykiel среди нежно-розовых сумочек. Потому что здесь ни у кого не было ужасно-голубой собаки. Все гармонично с детства. Из магазина я вышла, прижимая к груди косметичку. Настоящий аксессуар для Барби. Буду как Барби.

Экскурсии по музеям не получилось. Я добрела до Galeryes Lafayette и там окончательно пропала.

Потом стало быстро темнеть. Я занервничала – дорога вдоль моря, найду я путь обратно? Вечеринка начинается в семь. Наверное, в семь. А вдруг принесли приглашение? Я ненадолго заеду, просто поздравлю… Право быть вежливой ведь никто не отменял. Почему я подумала, что приглашения не будет? Он не мог не прислать.

В отель я вбежала без десяти семь. Лифт открылся, выпуская наряженную группу русских журналистов.

– Алена, ты едешь? – Маруся в бежевом шелковом платье смотрела на мои пакеты. Вот черт, я выгляжу постыдно – всклокоченная, мятая, с грузом.

– Да! Когда автобус придет?

– Через пять минут. Гони, мы тебя ждем!

Я с порога швырнула пакеты на диван, понеслась к столу – где конверт?! Конверта не было. Поискала на кровати. Нет. Не было. Набрала ресепшн.

– Any message for Miss Borisova? Any invitation?

Нафинг. Ничего для меня не было. И что теперь делать? Звонить ему, поздравить с днем рождения, сказать, что мне не прислали приглашение, спросить почему? Я бы позвонила Ведерниковой, но у меня не было ее телефона. Телефон есть у Маруси.

Надо спуститься вниз, все объяснить, попросить Настин номер.

Я остановилась посреди комнаты. Ну да, и как ты представляешь себе этот разговор?

«– Маруся, дай мне Настин телефон, у меня, конечно, есть телефон Канторовича, но звонить ему неудобно, потому что я не уверена, что он вообще хочет меня видеть.

А она спросит:

– А почему ты не позвонила утром?»

Но я же не могу посвятить ее в историю последних месяцев своей жизни. А потом ребята будут сидеть в автобусе и ждать, пока я высушу голову над батареей?

Решение было единственным – спуститься и сказать, что я не еду. Срочная встреча – друзья приехали из Москвы. Нет, лучше из Парижа.

Я так и сделала. Никто не расстроился.

– Ну и зря! Там что-то суперское будет. У него юбилей, сорок лет. Главное событие светского года – после облома с Прохоровым. Сегодня два самолета прилетели. Это абсолютный must have сезона – быть там.

Иметь или быть. Точный перевод – я должна иметь быть там. Кто сказал, что я должна?

Они уехали. А я осталась – думать над вопросом, надо ему звонить сейчас или не звонить больше никогда. Сорок лет. А ведь сорок не отмечают. Говорят, плохая примета. Почему он не мне сказал, я бы отговорила. Папа отмечал, а потом был тяжелый год – они с мамой поругались, собирались разойтись. Слава богу, все наладилось, и мы поехали отдыхать в Адлер, к морю…

И что мне сейчас делать – напиваться в одиночку в номере? Кстати, вина-то и нет. Две бутылки, купленные в Monoprix, я уже выдула, запивая предыдущие два дня.

19.45. Я пошла в душ.

20.05. Уложила волосы. Закурила.

20.35. Он не звонит. Никто не звонит. Если это ошибка и он присылал приглашение, он бы позвонил сейчас. Я лежала и смотрела в потолок, представляя, что происходит там, где собрались сейчас «все наши».

21.05. Если я просижу здесь хотя бы полчаса, меня накроет депрессия, страшнее которой я еще не знала. Я уже чувствовала, как она тянет ко мне свои щупальца.

А как сегодня было хорошо, когда я летела вдоль моря, по дороге. Машина… Точно, машина! Я знала, что делать.

Быстро оделась. Street-style – называлось это на языке гламура. Гламурный кежуал. Блузка из Lafayette, джинсы, каблуки, жакет, купленный в первый день. Я ехала в Монте-Карло. Играть в казино. Проверять, кто кого любит. Если я проиграю, значит, есть последняя надежда. Если выиграю… Ну что ж, тогда мне достанутся хотя бы деньги!

В Монте-Карло я ехала по автобану. По зеленым указателям, быстро. У меня есть цель – добраться из точки К в точку М.

В точке М, обозначенной на карте мира как княжество Монако, в 11 вечера было тихо. Я шла по вымершему городу. Интересно, что они там делают, за закрытыми дверями – читают старинные книжки под свет своих фамильных ламп из муранского стекла, снимают макияж, глядя в венецианские зеркала с патиной? О, эта тишь европейских городов, чуткая, как детский сон, – слышно, как сопят буржуазные носы в своих антикварных кроватках. Усталая цивилизации тихо дремлет в вольтеровском кресле, а китайцы и арабы ждут не дождутся, когда старичок помрет и оставит им богатое культурное наследство.

Но дряхлая Европа в ночном колпаке неплохо охраняет свою старость – не помню, когда я последний раз так смело бродила по городу ночью. Монте-Карло – большая старинная квартира с камерами наблюдения, из-за каждой замочной скважины подглядывает за тобой дедок в длинной ночной рубашке, старый развратник.

Поплутав еще немного по городу, я вышла на площадь. Фонтан, клумбы и роскошное здание казино, похоже на оперный театр. Аккуратные пары – средний возраст за пятьдесят – шествовали под ручку к