– …они сказали – потерпите, всего год. Потом повод найдем. Но она, сука, какая оказалась хваткая…

Голос похож на Лиин. Или мне показалось? Я прислушалась.

Захохотали. Кто-то разбил бокал. Волны. Плеск, смех. Музыка…

– Алена, Алена, ты где? Иди сюда, сейчас салют будет! – кричала мне Настя.

Наверное, показалось. Надо бы посмотреть, где Лия…

– Champagne? – официант возник рядом со мной. Я схватила с подноса два бокала.

Да ерунда! Хватит уже прислушиваться, бояться. Здесь ничего плохого со мной не может случиться…

– …что там, какая-то поддержка у нее, почему назначили?

Ветер сносил слова в сторону. Я не могла понять по интонации, кто это говорит. Нет, вряд ли… Ерунду я придумываю. У меня уже привычка, рефлекс на разговоры шепотом.

– …случайность, некого было, самая компромиссная фигура. Счастье посредственности – никому не опасна…

– Салют! Салют! – Где-то над морем ухнуло, прокатилось, вода вскипела огнем, в небе, вышитые огненным стеклярусом, пульсировали цветы и снопы. Яхта вздрогнула. Живая…

И я, пока живая, не буду придумывать себе мании. В небе расцветали и вяли цветы. Недолго живут звезды. Они падали вниз, гасли, превращаясь в дым… Мне на блузку сыпануло пеплом…

Я оглянулась. Лия, Мила и Настя стояли и смотрели на звезды. Ну вот, все в порядке, мы вместе.

– Сейчас к моим друзьям в гости едем! – Настя, уже очень пьяная, тащила меня за руку.

– Нет, нам в Ниццу надо, завтра улетать.

– Ален, я обижусь! Ну, поехали, поехали!

Мы загремели каблуками по дощатому пирсу. Ловили такси, загружались… Настя носилась вокруг, как щенок, загоняла всех по машинам – подскакивала к водителям, объясняла, куда ехать.

Я села в последнюю машину, вместе с парочкой французов. Смотрела в окно на Канны, на Дворец. Уже почти утро… Моя сказка кончалась. Я прощалась с городом, медленно плыла вдоль его парадных декораций. Кино будет досниматься без меня, Канны остаются, а я уезжаю. Даже монетку забыла бросить…

Мы ехали в сторону Антиба вдоль моря. Я помнила эту дорогу слишком хорошо. Я в первый раз ехала по ней с тех пор – таксисты предпочитали автобан.

Караван машин остановился у знакомого забора. Настя распахнула калитку.

Все было как тогда. Только у бассейна стояли шезлонги.

В доме убрано. Настя, значит, ждала гостей. Теперь я знала про этот дом все и не чувствовала обиды. Она же ни в чем не виновата.

Лия улыбалась мне и махала рукой из дальнего угла гостиной. Нет, это не она, конечно. Опять про «Гламур» какой-нибудь сплетничают.

Я смеялась, пила, и все тонуло в рассветном белесом забытье… Гости расползлись по саду. Спать, хочется спать…

Странные резкие звуки разрезали утреннюю тишину. Сирена! Все оживились, загалдели. Настя засуетилась, побежала к воротам, споткнулась, упала на колени, уперлась ладонями в траву, поднялась… Она напилась…

– Что случилось? Что происходит?! – услышала я голоса над ухом.

– Соседи полицию вызвали!

– Это здесь часто. Шуметь нельзя после одиннадцати…

У ворот что-то происходило. Кричала Настя. По-французски. И по-русски:

– Отпустите! Ce n’est pas legal! Вы не имеете права!

Народ выбежал на лужайку. Я с трудом сползла с шезлонга… Настю в наручниках держали двое полицейских и тащили к выходу. Калитка была распахнута. Я увидела знакомую машину с мигалкой… Черт, что происходит? Это был дурной сон, кошмар, преследовавший меня. Я сплю? Настя оглянулась. Лицо испуганное, перекошенное, испачканное землей… Все замерли, приросли к месту.

– Алена! Алена!

Она зовет меня? Я побежала к ней, залипая каблуками в мягкой траве лужайки. Только бы не упасть. Бежала я медленно, как во сне, когда прилагаешь все силы, но цель все дальше, дальше…

– Настя! Настя! Что случилось?! Что им надо? Мы шумели? Объясни, что заплатишь штраф! Штраф заплатить, да?

Двое полицейских смотрели на меня. Я видела, как напряжены их руки, державшие Настю. И пальцы, лежащие на кобуре.

Она произнесла заплетающимся языком:

– Алена, это не шум. Это то… Ты понимаешь? Это за то. – А глаза у нее совсем трезвые. – Позвони Волкову или Сашке позвони, я прошу тебя! Срочно позвони!

Ее уже выводили из калитки. Я же стерла, я стерла номер Канторовича!

– У меня номера нет, Настя, у меня нет телефона!