наружу возмущенные нетерпеливые вопросы для сына. Нет, как ему такое в голову-то пришло – к ней в дом эту Эльзу привести? А главное – зачем, с какой целью?!
Хотя и не надо бы на него сразу набрасываться, надо расслабиться, взять себя в руки... Спокойствие, Лиза, спокойствие! Нужно его с улыбкой встретить – легкой, насмешливой, начать разговор с чего-нибудь пустого, незначительного...
Не получилось с улыбкой. Только услышала, как в двери ключ проворачивается, сразу испарились все благие намерения, выскочила в прихожую, хлестнула кипятком накопленного возмущения:
– Сынок, ты вообще хоть немного своей головой думаешь? Ты чего такое творишь, а? Не ожидала я от тебя такого, никак не ожидала! Зачем, зачем ты сюда ее привел?
– Как это зачем, мам... Замерзла девчонка, чаю попить... Да и познакомиться поближе...
– Познакомиться?! Мне – с ней познакомиться поближе? Ты думаешь, что говоришь?
– Думаю, мама. Представь себе, думаю. И успокойся, пожалуйста. Пойдем на кухню, поговорим.
Его тихий спокойный голос только раззадорил обиду и гнев, и понеслось наружу уже неуправляемое, до крайней степени возмущенное, и нужные слова никак не подбирались, тыкались беспорядочно одно в другое, шипели раздражением:
– Да как же... Нет, я вообще не понимаю! Такая наглость, ни в какие ворота... Нет, как у нее совести хватило, ты мне объясни?! А у тебя? Как у тебя ума хватило? А если бы... Если бы отец дома был? Если бы он вдруг вернулся, на поезд опоздал?
– Ну и что? – спокойно поднял он на нее глаза. – А что такого особенного произошло? Ну, привел я свою девушку... Свою, понимаешь? Все равно я когда-нибудь бы ее в дом привел!
– Зачем?! Максим, ну что ты говоришь! Ты же неглупый у меня вроде! Не понимаю, не понимаю тебя, объясни, как так можно!
Выдохлась, зажала рот в горсть, нервно подошла к кухонному окну. Максим за ее спиной сел, сложил руки на столе, как прилежный школьник, будто ждал, когда схлынет ее первый гнев. Потом заговорил тихо:
– Она ни в чем перед тобой не виновата, мам... Нет, ты не думай, я прекрасно тебя понимаю, но все равно – она не виновата. Понимаешь, у нее же с отцом... не было ничего. Ну, в смысле... Он тебе не изменил. Он просто голову потерял, ходил за ней как приклеенный... А Эльза его жалела просто. И понимала. А того, о чем ты думаешь, не было...
– Интересно, в чем это она его понимала?
– Ну, что влюбился... Не было у них ничего, мама, успокойся.
– Да какая разница, сынок! Тоже, успокоил – не было, не было... Ты думаешь, мне от этого легче, что ли? Наоборот... Даже и хуже еще... Измена плоти – это еще полбеды, это как раз пережить можно. А вот измену души пережить нельзя. Ты хоть на минуту представь себе мое состояние, сынок! Каково мне все это, а? Зачем, зачем ты ее в дом притащил? Объясни, с какой целью? Мне больно делаешь, девчонке голову морочишь...
– Прости, мам. Конечно, я понимаю, как тебе больно. Но ведь уже случилось, и ничего с этим не поделаешь. А Эльзе я голову не морочу, я люблю ее, мам.
– Что?! – обернулась от окна с ужасом. – Что ты сказал, я не поняла?
– А что тут понимать... Ну, влюбился я. Сильно влюбился. Так получилось, извини.
– Да что ты говоришь, надо же! Влюбился он! – проскрипела противными, невесть откуда взявшимися в голосе базарными нотками. – И когда это ты успел, интересно?
– Да как увидел... Но это уже неважно, в общем. Да она хорошая, мам...
– А я знать не хочу, хорошая она или плохая! Я только знаю, что она не имела права идти в дом, где из-за нее разруха случилась! Ей не стыдно было мне в глаза смотреть? Она что, такая наивная, не понимает ничего?
– А вот тут, наверное, ты права... Да, она немного наивная. Нет, не наивная, а доверчивая скорее. Такая, знаешь, со странностями девушка... Я ж тебе объяснил – не было у них с отцом ничего! Потому она вины перед тобой и не почувствовала... Она вообще окружающий мир немного по-детски воспринимает, со страхом, ее все время от него защищать хочется. Да она хорошая, мам, честное слово! Я без нее уже ни дня не могу...
– Ну, это я уже поняла, сынок. Влюбился, значит. Что ж, поздравляю... Может, еще и жениться побежишь? – постаралась она вложить в свой вопрос как можно больше насмешливой язвительности. И сама испугалась, замерла в ожидании ответа...
– А что, может, и побегу. Я люблю ее, мам. Очень сильно люблю. Ты даже не представляешь, как...
– Ну, отчего же не представляю? Я уже имела удовольствие наблюдать одного такого влюбленного... А тебе не кажется, сынок, что для нашей многострадальной семьи наступил некий перебор с этой влюбленностью? А с отцом что мы будем делать, а? Вместе ее любить будете, да?
– Мам, прекрати... – болезненно поморщился Максим, разглядывая лежащие на столе ладони.
– А чего – прекрати! Нет уж, давай правде в глаза смотреть! Как ты вообще все это себе представляешь? Он любит, ты любишь... Давайте, устройте адову сковородку, конец света! Разбежимся на все четыре стороны – мы с отцом в развод, Сонечку без отца оставим, Ленку к чертовой матери в Киев... Ты этого хочешь, сынок?
– Да ну... Не усложняй, мам. Что ты такое несешь...
– Да ничего я не несу, сынок... Как есть, так и есть. Слушай, а тебе отца не жалко вообще? Ведь он и впрямь тебе отцом все эти годы был, самым настоящим... А меня тебе не жалко? Я ведь его тоже очень люблю... Я ради своей любви, ради семьи решилась все это перетерпеть, на своих плечах вынести... Ты же сам недавно меня жалел, сынок! Ты же все-все прекрасно понимаешь!
– Мам, не плачь, прошу тебя... Ну не надо, мам...
И опять она не поняла, что плачет. Поднесла ладони к щекам – и впрямь влажные... Удивилась, пожала плечами, слизнула горячую слезу с губы. И снова заговорила горячо, торопливо:
– Сынок, ну ты сам посуди... Это и не любовь, наверное, а так, временное какое-то помешательство... Ну зачем она тебе, такая любовь? Да и не пара она тебе... Бог знает чего от нее ждать, сам говоришь, она девушка со странностями! Ну не надо, прошу тебя...
– Мам, я люблю ее... Я не могу без нее...
– Да не нужна она тебе, не нужна! И никому не нужна! Иногда надо совершать в жизни правильные поступки, сынок, как бы это тяжело ни было! Господи, да неужели же я тебе счастья не хочу... Я твоя мать, я люблю тебя... Неужели ты хочешь, чтобы я выбирала между тобой и мужем?
– А ты хочешь, чтобы я выбирал, да? Между кем и кем, интересно? Ну как ты не можешь понять, что я уже не смогу без нее... Никогда... Что мы все равно будем вместе... Рано или поздно, но будем.
– Макс! – выкрикнула шепотом, склонившись к нему заплаканным лицом. – Что же ты говоришь, сынок?..
– Ну хочешь, я уйду? Вот встану сейчас и уйду... Ничего, мы с Эльзой как-нибудь проживем, квартиру снимем, я работать пойду...
– Куда? Куда ты уйдешь? Совсем с ума сошел? Тебе всего двадцать лет, и какая квартира, кто тебя с этой квартирой где ждет...
– Ничего. Я уже взрослый, мам. А я тебе буду звонить каждый день.
– И встречаться с тобой станем украдкой, да? Институт бросишь, да? Думай, что говоришь...
– Но что же делать, мам?
– Что делать, что делать... Не знаю, что делать...
Она вдруг испугалась – сильно, до дрожи. Подумалось вдруг: а он ведь и впрямь может встать и уйти... И будто холодной волной окатило голову, смывая гнев и отчаяние, и распрямилась спина, и в одну секунду высохли на глазах слезы. Спокойно, Лиза, спокойно... Да, пока не знаешь, что делать, но завтра придумается что-нибудь...
– Что ж, сынок... Давай пока все оставим как есть. Наговорили всего друг другу, разнервничались... Надо обоим успокоиться, потом решим на свежую голову, что нам делать.
– А отец когда из командировки приедет?
– Недели через две... Надеюсь, ты за это время не успеешь на ней жениться?
– Мам...
