Облака были укрытием от истребителей, но они же были и грозным врагом — источником обледенения, болтанки и иллюзий. Штурман Головцов проверил зарядку и работу фотоаппарата и доложил о готовности к вылету.

— По местам!

На стоянке нас провожают Стороженко, Каменский и Помазовский. Проверив внутрисамолетную связь и установив радиосвязь с командным пунктом полка, выруливаю на старт и взлетаю.

Бомбардировщик, взревев моторами, стремительно набрал скорость по подмерзшей полосе и быстро оторвался от аэродрома.

— Под нами исходный пункт маршрута, курс триста пятнадцать, до Жлобина двадцать две минуты, — доложил штурман.

Летим под облаками. Впереди — темно-свинцовая лента реки Сож.

— Осипов, выдержи точнее курс. Промерим снос и определим ветер, — попросил Головцов.

— Справа Гомель, до Жлобина шесть минут, — сообщает штурман.

Линия фронта встретила залпами зениток. Маневрирую по высоте и скорости, но восемь разрывов зенитных снарядов преследуют самолет.

— На станции Жлобин два эшелона, вправо три, боевой, — передает штурман.

Снаряды рвутся все ближе к самолету. Их становится все больше. Кабина наполнилась дымом сгоревшей взрывчатки, а Головцов все прицеливается. Престиж штурмана корпуса. Наконец он доложил:

— Бомбы сброшены. Разрушили два вагона. Снимок станции сделал, а Черкасову приказал передать результаты разведки по радио на командный пункт.

Энергичным маневром вывожу самолет из-под зенитного огня. Разрывы остаются сзади выше самолета.

— Курс триста пять, до Бобруйска семь минут, — передает штурман.

На железной дороге до самого Бобруйска ни одного эшелона. На Бобруйском аэродроме до сорока немецких истребителей.

— Осипов, выдержи курс, сфотографирую аэродром, — просит Головцов.

— Слева сзади два «фоккера», дальность восемьсот, — сообщает радист.

Над крыльями сверкают трассы снарядов истребителей противника. Отстреливаются и Черкасов, и Балдин. Слева наперерез нам несутся еще два истребителя. Резко с большим углом увожу самолет в облака. Истребители отстали.

— Курс двести тридцать пять, до Житковичей двадцать три минуты. Когда выйдем под облака, уточню ориентировку и дам поправку на курс, — сообщил Головцов.

Через пять минут полета мы вышли под облака, но над сплошными лесами и болотами с одинокими пепелищами сожженных деревенек. Ориентировку восстановить не удалось до выхода на железную дорогу западнее Житковичей. Нижний край облачности постепенно понизился, и мы летим на высоте восемьсот метров. Пошел крупный снег. Он залепил лобовое стекло кабины, и самолет пришлось вести по приборам и ориентироваться в открытую форточку. На станции Житковичи обнаружили три эшелона с паровозами.

— Пять влево, так держать, фотографирую станцию, — передает штурман.

Самолет окружают трассы, тянущиеся от эрликонов. Они все ближе.

— Снимки сделал, теперь лети вдоль дороги, — передает штурман.

Крутым разворотом вправо вывожу бомбардировщик из-под обстрела малокалиберной зенитной артиллерии, а когда обстрел прекратился, лечу на восток вдоль железной дороги. На станции Птичь мы обнаружили еще один железнодорожный эшелон. Снегопад прекратился.

— Впереди Калинковичи. На станции четыре эшелона, а над станцией два истребителя, — передает Головцов.

Ухожу в облака и прошу штурмана дать курс на Жлобин.

— Курс тридцать, до Жлобина пятнадцать минут, — сообщает Головцов.

Развернувшись в облаках на заданный курс, мы через две минуты вышли под облака, осмотрелись, по Домановичам уточнили ориентировку и, просмотрев железную дорогу до Жлобина, не обнаружили на ней ни одного эшелона. Движения по этой дороге не было, очевидно потому, что был поврежден мост через Березину. На аэродром возвратились благополучно. Командир корпуса Антошкин остался доволен результатами разведки и объявил благодарность начальнику разведки корпуса майору Катееву Я. М.

С начала января 1944 года над Белоруссией и в междуречье Днепра и Припяти висела низкая облачность. Мокрый снег сменялся дождем с обледенением. Временами легкий морозец прихватывал аэродромы, а потом опять продолжалась оттепель.

Выполняя задачу прекращения подвоза резервов к участку предстоящего наступления наших войск, бомбардировщики одиночно и группами наносили удары по железнодорожным станциям и эшелонам противника.

6 января экипажи разведчиков командира звена Архангельского со штурманом Извековым и летчика Воеводина со штурманом Черепанским обнаружили на железнодорожной станции Житковичи восемь эшелонов с войсками и грузами и передали разведдонесение на командный пункт.

Используя улучшение погоды, для удара по обнаруженной цели на станции Житковичи взлетела группа бомбардировщиков под командованием Иванцова со штурманом Каменским. В связи с большим удалением цели полет выполнялся без прикрытия истребителей.

В 14 часов группа нанесла удар по скоплению эшелонов на станции, в результате было уничтожено десять вагонов, возникло два очага пожаров, а затем последовал сильный взрыв. Когда бомбардировщики отходили от цели, все эшелоны врага горели[195].

8 января 65-я и 61-я армии Белорусского фронта при поддержке авиации перешли в наступление с целью разбить мозырскую группировку противника и овладеть городами Мозырь и Калинковичи[196].

Но намеченный сосредоточенный удар бомбардировщиков корпуса по объектам противника на участке прорыва наших войск из-за плохой погоды не состоялся, и только со второй половины дня наши бомбардировщики начали поддерживать наступающие войска ударами по артиллерии, автомашинам и железнодорожным станциям, с целью воспрещения подхода резервов противника к участку прорыва. Бомбардировщики полка нанесли удары по железнодорожным эшелонам на станциях Птичь, Житковичи, Старушки и на перегонах между ними. Этими ударами было уничтожено 80 автомашин и 41 вагон[197].

За отличные боевые действия по разгрому мозырско-калинковичевской группировки врага приказом Верховного Главнокомандующего № 07 от 15 января 1944 года 57-му бомбардировочному полку было присвоено наименование Калинковичевского.

На митинг по случаю присвоения почетного наименования командование полка пригласило и меня. Полк выстроился с развернутым Боевым знаменем. После зачтения приказа о присвоении наименования командир полка зачитал поздравление от Центрального Комитета КП(б) Белоруссии, Совета Народных Комиссаров и Президиума Верховного Совета Белорусской ССР, в котором говорилось: