Борисенко на следующий день к 16.00 доложить ему о том, что он самостоятельно летает на новом бомбардировщике.

На другой день с утра командира корпуса начали вывозить на учебном бомбардировщике командир 221-й бомбардировочной дивизии Бузылев и я. К 15 часам я выпустил Борисенко в самостоятельный полет. После двух самостоятельных полетов по кругу Борисенко по телеграфу доложил маршалу авиации Новикову о том, что он вылетел на бомбардировщике самостоятельно. Следует отметить, что в последующем Борисенко отлично летал на бомбардировщике.

Накануне наступления во всех частях корпуса были проведены митинги, на которых командиры, боевые летчики, штурманы и стрелки-радисты клялись метко поражать бомбами заданные цели, точно выполнять все боевые задачи командования и тем помочь наземным войскам разгромить фашистских захватчиков.

Командир 8-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка Г. И. Фролов у развернутого знамени поклялся в предстоящей наступательной операции высоко держать гвардейскую честь полка.

Наступление войск 1-го Белорусского фронта началось 24 июня. Намеченные сосредоточенные удары бомбардировочных дивизий корпуса не состоялись из-за низкой облачности и туманов над районом базирования и на направлениях прорывов. К середине дня погода улучшилась, и в 12 и 17 часов корпус силами 150 бомбардировщиков нанес два сосредоточенных удара перед фронтом наступления 3-й и 48-й армий по опорным пунктам противника в районах Большая Кузьминка, Тихиничи, по артиллерии и минометам на огневых позициях. Истребители сопровождения хорошо прикрыли бомбардировщики, и оба удара были выполнены почти без потерь.

25 июня наши бомбардировщики продолжали поддерживать войска фронта в завершении и расширении прорыва, обеспечивая продвижение подвижных соединений и не допуская подхода резервов.

Во второй половине дня в штаб корпуса поступило боевое распоряжение: в конце дня и ночью уничтожать самолеты противника на Бобруйском аэродроме, уничтожать скопление резервов противника западнее Озаричей, вести разведку войск противника западнее Рогачева, в районах Бобруйска, Осиповичей и западнее Паричей.

Поставив задачу бомбардировочным дивизиям, командир корпуса приказал мне со штурманом корпуса Головцовым немедленно нанести удар по самолетам на Бобруйском аэродроме и произвести воздушную разведку войск противника в Бобруйске, на дороге от Бобруйска на Осиповичи, в районах Глусска и Паричей.

Взяв в экипаж в качестве воздушного стрелка начальника воздушно-стрелковой службы корпуса инженер-капитана О. Роднова, мы вылетели на задание за час до захода солнца. Разведку начали с Бобруйска. В городе дымились здания, а на окраинах было много автомашин и войск. По дороге на Осиповичи двигались небольшие колонны в составе трех-семи автомашин каждая. На аэродроме Бобруйска застали десять истребителей и шесть транспортных самолетов.

— Боевой! — передает Головцов.

Бомбы падают на фашистский аэродром и рвутся между самолетами, но ни один вражеский самолет не загорелся. У Титовки на восточном берегу Березины обнаружили большое скопление автомашин, артиллерии и повозок, переправлявшихся по мосту к Бобруйску.

— Вот куда бы ударить! — сетует штурман.

— Ударили туда, куда было приказано, — отвечаю ему.

— Курс двести пятьдесят градусов, — передает Головцов.

Вскоре на перекрестке дорог, на берегу реки, показался Глусск. В этом городке никаких войск мы не обнаружили. Держим курс на Паричи. Солнце зашло, и начались сумерки. Мы снизились и обнаружили большое количество автомашин, артиллерии и танков в районе Паричей. Выбрасывая клубы синего дыма, тягачи, самоходные орудия и автомашины выезжали на дорогу Жлобин — Бобруйск и к дороге, ведущей с востока к переправе у Паричей. Боевые корабли с реки вели артиллерийский огонь по фашистским войскам на берегу. Выполняю еще проход от Жлобина на Бобруйск, и везде наблюдаем большие скопления автомашин на дорогах.

— Смотрите, смотрите, сколько фашистских войск на дороге! — кричит Роднов.

Передаю, чтобы он прекратил болтать и лучше смотрел за воздухом, потому что впереди Бобруйск. Перед Бобруйском нас внезапно атаковал фашистский истребитель, тип которого в сумерках даже не успели определить. Снижаюсь к самой земле. Там темнее и проще скрыться на темном фоне лесов.

— О результатах разведки донес по радио на командный пункт. Курс сто тридцать пять, — передает Головцов.

Посадку произвели в темноте. Результаты разведки доложили начальнику разведки корпуса майору Катееву, ожидавшему нас на стоянке. Особенно возбужденно и восторженно об обнаруженных войсках и объектах рассказывал Роднов. Это был его первый боевой вылет.

О. Роднов окончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского и на должности начальника воздушно-стрелковой службы корпуса показал себя хорошо подготовленным и инициативным специалистом. Он организовал в полках и дивизиях постоянное совершенствование воздушно-стрелковой подготовки стрелков-радистов и воздушных стрелков. После войны он преподавал на одной из кафедр Московского авиационного института, и мы с ним изредка встречались, вспоминая боевые дни.

26 июля 9-й танковый корпус обошел бобруйскую группировку с севера и вышел на реку Березину. Войска, наступавшие с юга, завершили окружение Бобруйской группировки с юго-запада. Войска противника начали общее отступление. Утром во всех частях и штабе корпуса прошли короткие митинги в честь приказа Верховного Главнокомандующего от 25 июня, в котором объявлялась благодарность летчикам нашего корпуса полковника М. Х. Борисенко.

В течение дня бомбардировщики корпуса уничтожали живую силу и боевую технику врага, нанося бомбардировочные удары по колоннам отходящих войск на дорогах, в районах скоплений, по вражеским переправам через Березину, совершив 160 боевых вылетов. Улучшались порядок взаимодействия с наземными войсками и взаимодействие бомбардировщиков с истребителями. Теперь группы наших бомбардировщиков встречались с истребителями сопровождения на отрезке маршрута при полете к цели, а не над аэродромом истребителей, как это было раньше.

В связи с быстрым продвижением наших войск и еще большим удалением объектов действий бомбардировщиков командир корпуса приказал мне срочно, с утра 26 июня, произвести рекогносцировку семи аэродромов в районе Речицы и на другой день утром доложить ему предложения по перебазированию 221-й и 132-й бомбардировочных дивизий на новые аэродромы, ближе к району боевых действий. Рекогносцировка аэродромов со снятием крок и оценкой условий для базирования и управления оказалась очень трудной, и в штаб корпуса я вернулся, когда уже наступила темнота, а потом до полуночи обрабатывал собранные материалы и готовил предложения на перебазирование соединений корпуса на новые аэродромы.

27 июня войска фронта при поддержке авиации завершили окружение войск противника в Бобруйске и вражеской группировки, находившейся юго-восточнее города. В районах Савичи, Телуша, Ступенин и Дубовка противник сосредоточил большое количество танков, самоходных орудий артиллерии и войск, которые контратаковали наши войска с целью прорваться из окружения по дороге от Жлобина на Бобруйск.

Вечером в штаб корпуса поступило боевое распоряжение командующего 16-й воздушной армией уничтожить скопление войск и техники противника юго-восточнее Бобруйска в районах Савичи, Телуша, Титовка и Дубовка. Действовать приказывалось без прикрытия истребителей с высот 1200–1600 метров, учитывая, что ниже будут наносить удары штурмовики.

Поставив боевые задачи по телефону командирам бомбардировочных дивизий, командир корпуса Борисенко приказал мне вылететь в 8-й гвардейский полк, а сам полетел в 132-ю бомбардировочную дивизию.

Когда я прибыл на аэродром 8-го гвардейского бомбардировочного полка, командир полка Фролов уже поставил задачу летному составу, и в 19 часов группы бомбардировщиков начали выруливание и взлет. Взлетали звеньями и парами бомбардировщиков.

В результате бомбардировочных ударов по скоплениям войск и боевой техники образовались крупные